Буду твоим единственным

– О, – заинтересованно протянул он, – это еще что такое? – Он снял с полки книгу и усмехнулся, разглядывая обложку. – «Замок Рэкрент», – прочитал он вслух. – Готический роман. – Он посмотрел на корешок, где было указано имя автора. – Мария Эджуорт. Наверняка псевдоним. Едва ли кто-нибудь в здравом уме признается в авторстве готического романа.

– Вы несправедливы. Это очень увлекательная книга.

Нортхэм, улыбнувшись, скептически выгнул бровь. Прядь светлых волос упала ему на лоб, сияя в пламени свечи.

– Неужели? – произнес он насмешливо – Она ваша?

– Нет, баронессы, – отозвалась Элизабет равнодушным тоном. – Но я ее прочитала. И потому могу судить о ее содержании. Вы же беретесь судить о том, чего не знаете.

– Хорошо сказано, миледи. – Он сунул томик под мышку и продолжил поиски. – А, вот она.

Поставив свечу на стол, Нортхэм снял с полки сборник творений Мальтуса и пролистал его, чтобы убедиться, что это то, что он искал. Затем сунул книгу туда, где уже находился готический роман.

Элизабет позабавило, что он решил прихватить с собой «Замок Рэкрент» лишь по той причине, что ей удалось задеть его, упрекнув в косности мышления. Светская молодежь увлекалась либеральными идеями, и граф Нортхэм, хотя, по словам баронессы, ему уже исполнилось тридцать два года, наверняка относил себя к этой категории.

Улыбнувшись, она откинулась в кресле, обнаружив, что теперь, когда граф закончил свои дела, ей стало легче дышать. Она даже не отдавала себе отчета, насколько неловко чувствует себя в его присутствии, пока он не собрался уходить.

Однако Нортхэм, вместо того чтобы направиться к двери, подошел к столу орехового дерева, за которым она сидела.

– Могу я попросить вас передать мои наилучшие пожелания полковнику?

– Конечно, – пожала плечами Элизабет, даже не сделав попытки взять в руки перо.

– Может, мне подождать, пока вы закончите письмо, и проводить вас в вашу комнату?

Это было последнее, чего она хотела.

– Не стоит В этом доме я ориентируюсь гораздо лучше, чем вы.

– В таком случае, может, вы проводите меня?

Элизабет покачала головой:

– Боюсь, нас могут неправильно понять, милорд. Вы одеты надлежащим образом, – граф все еще был облачен в вечерний костюм, – а вот обо мне этого никак не скажешь.

Она замолчала, не желая привлекать внимания к своему ночному туалету, и инстинктивно стянула на груди концы шали.

– Пожалуй, – согласился Нортхэм, однако почему-то не спешил уходить. Ему нравилось смотреть на Элизабет, на безупречную линию ее лба, изящный изгиб щеки и четкий рисунок рта. Но больше всего ему нравились ее глаза. Миндалевидные и почти такого же цвета, как золотисто-каштановые волосы, они приковывали его взгляд – если, конечно, не позволять ему опускаться ниже скромного выреза ее ночной рубашки и не задумываться о том, что скрывается под ней. – Кстати, вы не составите мне компанию завтра на охоте?

Элизабет, не ожидавшая ничего подобного, растерянно заморгала. Наконец она вежливо произнесла:

– Я польщена оказанной мне честью, но…

– Ради Бога, леди Элизабет, это приглашение на прогулку, а не предложение руки и сердца.

Если бы Элизабет стояла, то, наверное, отступила бы на шаг. Но поскольку она сидела, насмешливый тон Нортхэма буквально пригвоздил ее к креслу. Это был один из тех случаев, когда Элизабет вспоминала, что она истинная дочь графа Роузмонта.

– Мне следовало бы принять ваше предложение, – начала она, – хотя бы для того, чтобы заставить вас пожалеть о нем. Но я откажусь – и не потому, что вы недостойны моего общества, а потому, что я недостойна вашего внимания. Видите ли, у меня не больше талантов к верховой езде, чем к рисованию. И потому, милорд, я вынуждена отклонить ваше любезное приглашение.

– Какая прекрасная отповедь! – восхитился Нортхэм, словно не он был тем самым человеком, кому адресовалась тирада Элизабет.

Он положил книги на стол и прислонился к нему бедром, скрестив на груди руки.

– Уверяю вас, я ни в коем случае не стану сожалеть о своем приглашении, ибо нахожу ваше общество удивительно бодрящим и гораздо более занимательным, чем общество любой другой представительницы слабого пола из числа моих знакомых. – Он не дал ей вставить и слова, хотя видел, что она постепенно накаляется. – А что касается того, достойны вы или недостойны, то мне понятно ваше нежелание снизойти до моей скромной персоны. Хотя причина отказа, которую вы привели, не выдерживает никакой критики. Во-первых, ничуть не обиделись, когда я нелестно отозвался о ваших способностях к рисованию. Иначе вы не стали бы смеяться. А во-вторых, я случайно увидел, как вы возвращались верхом в замок, и, должен признаться, получил большое удовольствие. Кроме того, леди Баттенберн утверждает, что вы прекрасная наездница.

– Вы говорили с ней обо мне? – недоверчиво спросила Элизабет.

Нортхэм ничуть не смутился.

– Просто баронесса, обнаружив мой интерес к вам, сочла нужным кое-что пояснить.

Элизабет очень сомневалась, что баронесса ограничилась кратким пояснением. Похоже, она зачем-то упорно стремилась свести их вместе.

– Луиза обожает заниматься сватовством, – вздохнула она.