Будут неприятности (сборник)

НИНЕЛЬ. Это возмутительно. У нас одна молоденькая учительница подала заявление. Носила, носила стулья из актового зала, мужики-паркетчики ждали, когда она им плацдарм для работы освободит. А потом села и прямо на подоконнике написала заявление. И ушла. Собираются ее разбирать на педсовете.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (все так и сидит в кресле). А мы, между прочим, школы строили. По кирпичику. Раствор ногами месили…

ЕВГЕНИЙ. Если я скажу нашей мамуле, что она не во времени, она опять на меня обидится. Поэтому я ничего не скажу.

НИНЕЛЬ. Ходили строем, пели хором, месили ногами. Господи, как мне надоел этот аргумент на все случаи жизни.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (решительно встает). С вами разговаривать, тем более спорить, у меня нет сил и настроения. Иди одевайся, причесывайся, я сейчас тоже сделаю чистим-блестим… Вот-вот наши должны приехать…

НИНЕЛЬ (уныло). Женька, до кооператива я не доживу.

ЕВГЕНИЙ. А ты напрягись, девушка. Собери свою волю.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (кричит

). Матвеевна!

Из кухни выходит Матвеевна.

Все у вас готово?

МАТВЕЕВНА. Да вроде.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Как утка?

МАТВЕЕВНА. Преет. Томится.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Ну, вы тогда идите. Остальное мы уж сами.

МАТВЕЕВНА. Так я и уйду. Я посмотреть должна на Вилькину жену.

НИНЕЛЬ. Жену?

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (кричит). Бросьте вы каркать! Как вам не стыдно, столько лет ходите в дом, кажется, как своя…

МАТВЕЕВНА. Вот потому что своя, потому и говорю…

НИНЕЛЬ. Женька! Ты слышал эту сумасшедшую версию?

ЕВГЕНИЙ. Я много чего слышал.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. А я об этом слышать не хочу! Сказала ведь, кажется! И запрещаю вам, Матвеевна, повторять эти глупости.

МАТВЕЕВНА. Запрещателей нынче нет. Что думаю, то и говорю.

Из кухни медленно выходит бабушка.

БАБУШКА. Почему меня не позвали на митинг? Я очень люблю на них ходить. Раньше, правда, интересней было. Говорили громко, голоса надрывали, но понятней было. А сейчас микрофоны поставили, а они то пищат, то трещат, не то человек говорит, не то заводная машина.

ЕВГЕНИЙ. Бабушка – противник прогресса.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Действительно, устроили митинг… Все, все! Я пошла к зеркалу.

Уходит в комнату налево.

НИНЕЛЬ. Матвеевна! Развейте вашу мысль о женитьбе Вильки.

МАТВЕЕВНА. Тут и развивать нечего, все и так ясно.

БАБУШКА. Вилька – дипломат. Он телеграмму дал, сам поездом поехал, трое суток папе с мамой дал на размышление.

НИНЕЛЬ (совсем как отец). Не верю, не верю…

ЕВГЕНИЙ. Цирк! А Вилька идет по проволоке!

Занавес.

Картина третья

Открывается занавес. И одновременно очень громко звенит звонок. Кто-то, видимо, положил палец на кнопку и не отрывает. Входной двери не видно. Она где-то там, в глубине, в стороне кухни. Из комнат налево и прямо выскакивают Зинаида Николаевна, Нинель, Евгений. Из кухни слышен голос Матвеевны: «Иду, иду, не глухая. Вот чертова девчонка». Зинаида Николаевна прибрана, выглядит почти хорошо. Все портят очень напряженные, от туши неестественные глаза. Нинель в спортивных брюках, кофте навыпуск. Волосы без претензий стянуты узлом. Все выскочили из комнат и замерли в прихожей.

НИНЕЛЬ. Ну, ты иди туда, мама.

Слышатся голоса, шум, возня. Входит Наташа. Зинаида Николаевна сделала было несколько шагов вперед, но остановилась, смотрит на дочь. Та насмешливо разглядывает их всех и шепотом говорит матери.

НАТАША. Я, как всегда, права. Отнюдь не кровь с молоком.