Буги-вуги-Book. Авторский путеводитель по Петербургу, которого больше нет

Суд опять дал Гумилеву десять лет. Сидеть ему предстояло в Западной Сибири. Первое время в лагере его определили работать грузчиком. Но он был далеко не молод и с работой не справлялся. Тогда его перевели в сапожную мастерскую. Ковыряясь над оторванными подошвами, он без конца возвращался мыслями в Ленинград. Не мог понять, что именно там происходит. Почему его письма Птице остаются без ответа? Он стал писать ей сразу, как только разрешил следователь. Но в ответ не получал ничего. Ни единой крошечной открытки.

Это было ужасно. Складывалось впечатление, будто самые близкие люди просто вычеркнули его из своей жизни. Ни мать, ни невеста, ни сводный брат, ни оставшиеся на воле друзья никак не поддерживали его в это трудное время. Не отвечали на письма, не слали посылок, не пытались ходатайствовать о нем в инстанциях.

То заключение навсегда поссорило сына и мать. Через несколько лет они окончательно перестанут общаться. Основные скандалы и выяснения отношений начнутся после того, как Лев все-таки выйдет из лагеря, но то, что никаких родственных отношений между ними давно нет, было ясно, даже когда он еще сидел. В письмах Гумилев просил Ахматову ничего не присылать: ему не нужны «объедки со стола, которые бросают мопсу или пуделю». Знакомым говорил, что, если бы он умер в лагере, Ахматова даже обрадовалась бы: отличный повод написать надгробное стихотворение!

Одна из ахматовских знакомых записала как-то в дневнике:

Ох, Левушка-Левушка! Плохая у него мать. Да и матери-то он не знал никогда, бродяга. Сперва у бабушки, потом по нелюбимым теткам, потом в коридоре у материного любовника. Господи, даже не знаю, поел ли он хоть раз в жизни досыта?

Наверное, у Анны Андреевны имелись причины так себя вести. Как раз тогда у нее начались серьезные неприятности. Партийная пресса опубликовала постановление, в котором пожилую поэтессу обвиняли во всех смертных грехах. Дела обстояли так, что любое ее слово в защиту Льва могло привести лишь к новым осложнениям. Чем дальше она отстранится от сына (наверное, считала она), тем лучше это будет для него. Но Лев считал иначе. Он был уверен, что это было лишь оправдание. Жизнь пошла такая нелегкая, что заниматься еще и сыном у Ахматовой просто не хватало сил.

Впрочем, к равнодушию матери он худо-бедно привык. А вот почему так повела себя Птица, понять не мог. Хотя чего уж тут гадать долго? Могла она элементарно испугаться? В конце концов, она была просто библиотекарем. Милой девушкой с устоявшимся бытом. Зачем ей вся эта уголовная история? Ей хотелось не мыкаться по тюремным приемным с передачками для нелепого картавого жениха, а простого женского покоя.

Лев слал ей десятки писем, на которые она не отвечала. Он писал ей пять лет подряд, а она сжигала письма, не читая. Он продолжал писать, хотя вести, которые доходили до него с воли, заставили бы бросить это дело кого угодно. Сразу после его ареста Птица вернулась к своему «Птибурдюкову». Запах гумилевских папирос еще не успел выветриться из комнаты на Соляном, а она уже привела туда своего прежнего любовника. Лев метался между каменных стен следственного изолятора и сходил с ума от боли и ревности. Хотя бы для приличия могла она подождать до оглашения приговора? Так нет же! Прыгнула в постель к старику, едва за Львом захлопнулись двери автозака!

В полном отчаянии он пишет ей: