Букет для улитки

— Не буду, — пробурчал Тарен. — Давайте вернемся к Руди Ландраду и этой улитке.

— Давайте. Можно заметить, что имя Руди Ландрад — это перевод-калька с санскрита. В упанишадах оно звучит, как Рудра Чакравратин — это бог-аватара Шивы Разрушителя, который явится, чтобы начать Кали-Югу, эру слома старого миропорядка.

— Доктор Хуберт, тут вы точно путаете! Руди Ландрад — это конкретный человек.

В ответ гуру только улыбнулся, пожал плечами, затем поблагодарил бармена, который притащил грушу и сыр. Поль снова задумчиво побарабанил пальцами по столику.

— Доктор Хуберт, давайте оставим в покое древних богов, и вернемся к терактам. Руди Ландрад и улитка Помми, вероятно, ни при чем. Улитка давно съедена, а Руди сидит в тюрьме Штамхайм с 11 мая, так что не мог совершить теракт в Вадуце. Таковы факты.

— Факты, но не объективная реальность, — ответил гуру. — Как известно, факты это лишь отвердевшее мнение о событиях объективной реальности. Нередко — ложное мнение.

— А можно без заумной философии, ближе к жизни? — сердито спросил Поль.

— Разумеется, можно. Наберите в интернет-поиске на вашем смартфоне: Руди Ландрад тюрьма Штамхайм, с установкой фильтра поиска на последний час.

— Гм… И что я увижу по-вашему?

— Вы увидите отличие ваших фактов от событий объективной реальности.

— Ладно, — проворчал майор-комиссар, провел предлагаемые действия в сети, и…

Результат был обескураживающий. Оказывается, полчаса назад на брифинге МВД под давлением репортеров замминистра признал, что Рудольф Ландрад, арестованный по подозрению в терроризме, умер вечером 12 мая в тюрьме Штамхайм. От замминистра следовали объяснения и опровержения слухов (как обычно в таких случаях: нелепые и неубедительные для критично настроенной публики). Блоггеры уже провели аналогию между смертью Ландрада и смертью активистов RAF в этой тюрьме в 1977-м. Вот это выглядело убедительно. Так что Рудольф Ландрад вместе с улиткой Помми начинали обретать черты двуликого идола, этаких постмодернистских Ромео и Джульетты. Хотя после терактов в Вадуце было ясно, что Рудольф Ландрад — не тот улиткофил, который назвался Руди Ландрадом при подготовке терактов и публикации угроз. Где логика?..

— Не ищите логику в фольклоре и нео-фольклоре, — посоветовал Ян, будто читая мысли майора-комиссара. — Кстати, в блогосфере уже распространен апокриф — опровержение смерти Рудольфа Ландрада. Якобы, полиция и спецслужбы просто выдали желаемое за действительное, тогда как Рудольф жив и продолжает мстить плутократии за любимую улитку Помми. Типичный сценарий для фольклора. После смерти Нерона в различных провинциях Рима возникли последовательно три Лже-Нерона, второй из них, Теренций Максим — прототип главного героя романа Фейхтвангера. Очень любопытно сейчас, на свежем социальном материале, исследовать развитие лже-персоны.

— По-вашему, все это похоже на развлечение? — хмуро спросил Поль Тарен.

— Нет, но это похоже на ремэйк мифа о схождении Ананке в мир мертвых…

— Что-что?

— …За своим любимым, которого забрали подземные боги, — продолжил гуру. — Это миф шумерского происхождения. Рассказывают, будто Ананке хотела вернуть любимого, а подземные боги сочли это нарушением своего закона, убили ее и подвесили на крюк в назидание всем, кто мечтает оспорить их могущество. От Ананке осталась лишь тень — своеобразный негатив предначертания. Застыли движущие силы природы. Животные перестали спариваться, насекомые больше не опыляли цветы, тучи не наполняли реки дождем, а тень Ананке тянулась дальше, к небесным богам-светилам. Боги испугались, плюнули на законы и отработали задний ход, пока не поздно. Дело завершилось неким паллиативом. Ананке воскресла, ее любимый стал жить с ней на земле половину года, спускаясь на вторую половину года в подземный мир. Соответственно, на эту вторую половину года жизнь замирает. Таково напоминание богам о тени Ананке…

Гуру замолчал, медленно допил бренди и жестом попросил бармена повторить. Поль Тарен тоже опустошил свою рюмку, и поинтересовался:

— Какое отношение к терактам имеет этот шумерский миф?

— Комиссар, вы читали мое эссе? — встречно поинтересовался Ян Хуберт.

— Гм… Честно говоря, я читал только резюме наших аналитиков о нем.

— Любопытно, и что же пишут ваши аналитики о моем эссе?

— Они пишут, что это метод открытия окна Овертона путем неизбирательного террора, проводимого за счет самих жертв через паззл тайной силовой конкуренции.

— Простите, комиссар, а что в данном случае паззл?