Бухгалтер Его Величества

Но гораздо больше, чем король, меня сейчас интересует его сестра. Как ни странно, но девушка не производит на меня того впечатления, которое я ожидала после рассказа Сюзанны. Она бледна, сутулится и не старается произвести впечатление на окружающих. Но ее лицо без следа косметики кажется мне довольно милым.

Оркестр играет вступление к первому танцу, и его величество с герцогиней Жуанвиль выходят в центр зала. К ним присоединяются еще несколько пар.

– А ее высочество? – спрашиваю я. – Разве она не будет танцевать?

Сюзанна качает головой:

– Принцесса Луиза не танцует. У нее слабое здоровье.

Мы с ее высочеством встречаемся взглядами. Я пытаюсь подбодрить ее улыбкой, но, похоже, она в этом не нуждается. В ее взгляде я не вижу ни интереса, ни приязни. Она уделяет мне не больше секунды, а потом отворачивается.

И в то же время я чувствую, как на меня смотрит кто-то еще. Я оглядываюсь и вздрагиваю. Мужчина средних лет, с едва заметной сединой в густых, волнами спускающихся на плечи волосах. Он стоит в нескольких шагах от кресла, в котором сидит принцесса.

– Кто это? – шепчу я.

Мне неуютно от такого пристального внимания.

– Дядя его величества – принц Эмильен, – так же шепотом отвечает графиня.

А принц по-прежнему не отводит от меня взгляд. Интересно, что ему-то нужно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍28. Танец

Действительно, после первого танца зал будто просыпается ото сна. Кавалеры начинают курсировать вдоль стен, раскланиваясь со знакомыми мужчинами и целуя ручки знакомым дамам. А сами дамы активнее размахивают веерами, краснеют, хихикают.

К нам с графиней по очереди подходят несколько семейств, каждое из которых представляется по всем правилам. Я улыбаюсь, говорю вежливые фразы, но от приглашений на танцы отказываюсь решительно и категорически.

– Дайте ее светлости время привыкнуть к нашему обществу, – оправдывается за меня Сюзанна. – Она приехала с другого конца света, и здесь для нее всё ново и необычно. Уверяю вас, уже на следующем балу она не пропустит ни одного танца.

Я признательна ей за поддержку и за то, что она освобождает меня от значительной части разговоров. На слух я еще улавливаю не всю информацию на том французском, что сейчас в Тодории в ходу, и часть произносимых собеседниками фраз так и остается для меня загадкой. Но для американки такое непонимание вполне простительно.

И вот, когда я уже почти успокаиваюсь и ожидаю, что весь вечер пройдет без особых треволнений, случается то, что сразу обращает на меня внимание даже тех гостей, что прежде мною совершенно не интересовались.

Меня приглашает на танец его величество!

Он направляется в мою сторону, и гости расступаются перед ним, образуя широкий коридор. Он останавливается в двух шагах от меня, кланяется и щелкает каблуками.

– Позвольте пригласить вас на кадриль, ваша светлость! Надеюсь, этот танец у вас еще свободен?

Он мог бы и не задавать этот вопрос. Какой другой кавалер решился бы предъявить свои права, соперничая с королем?

И хорошо, что это оказывается именно кадриль. Не представляю, что бы я стала делать, пригласи он меня на другой танец.

Сюзанна сияет и бросает в мою сторону подбадривающий взгляд. Это момент и ее триумфа. Правда, я не уверена, что она будет гордиться мною и после танца.

Я опускаю свою руку на руку его величества, и мы отправляемся на исходную позицию. Судорожно вспоминаю все наставления месье Шарля. Рядом с нами выстраиваются другие дамы и кавалеры.

Его величество кланяется мне, я отвечаю реверансом (кажется, я делаю успехи, и он выходит почти элегантным). Танцуем мы в четыре пары. Я помню те движения, что составляют кадриль, но практики у меня нет вовсе. С одним учителем танцев трудно освоить те фигуры, которые предполагают участие нескольких пар.

Когда мы с его величеством беремся за руки и так проходим первый круг, он говорит тихонько:

– Надеюсь, вам нравится у нас, ваша светлость?

– О, да, ваше величество! – лепечу я.

Как поучала меня графиня, во время танца положено обмениваться фразами поочередно. Теперь мне надлежит сказать что-то королю.

– Надеюсь, ваша дочь не пострадала на площади?

Я спрашиваю и сразу же понимаю, что говорить об этом как раз не следовало – слишком это похоже на желание напомнить о своем героическом поступке.

– Да, благодарю вас. Эмили чувствует себя прекрасно. Между прочим, вы понравились ей, и она взяла с меня обещание непременно пригласить вас к нам на вечернее чаепитие. Надеюсь, вы не откажете ребенку?

Он смотрит на меня с улыбкой, и я киваю, прежде, чем понимаю суть вопроса.

– Я пришлю завтра за вами карету. Мы пьем чай со сладостями в шесть часов вечера, а потом гуляем по парку.

В следующей фигуре дамы оставляют кавалеров и сходятся посредине, встречаясь правыми руками. Я касаюсь чьих-то почти ледяных пальцев и вздрагиваю, замечая полный ненависти взгляд герцогини Жуанвиль. Мы не обмениваемся ни словом, но я понимаю, что, будь мы наедине, она нашла бы, что мне сказать.

К счастью, уже через секунду я возвращаюсь к его величеству.