Бухта Надежды. Первый шторм

– Слушай, а ведь если кто перекроет шлюзы канала, то сельскому хозяйству южных регионов придется очень туго. – Решил высказать внезапно возникшую мысль Константин.

– Ты всерьез думаешь, что все это, – Степан кивнул головой, намекая на произошедшее за последние дни, – всерьез и надолго?

– Если бы мне это все просто казалось, то ты бы сейчас в Севастополе окна устанавливал, а я бы в Евпатории читал свою психологию, пытаясь объяснить студентам то, что и сам толком не понимаю. К тому же весь этот пипец творится не только у нас, а и по всему миру. Смотри!

Мужчина прервался и показал пальцем на столб дыма, показавшийся впереди, чуть за деревьями и отчетливо видный своими серыми клубами на фоне еще светлого неба.

– Дядь, горит что-то… – протянул с заднего сиденья Юрка.

– Поднажми-ка, Степа. Что-то мне не очень все это нравится. Пожар в селе вообще страшное дело. Тем более, в таком маленьком.

Еще бы!

В селах, где во дворах частенько попадаются соломенные скирды, припасенные с лета заботливыми хозяевами и сверху накрытые черной пленкой от дождя. И достаточно одной искре упасть, как может разгореться пожарище, которому труда не составит перекинуться и на хозяйский дом, а при ветре и толике невезения еще и соседские поджечь.

Появившиеся из-за деревьев дома богатыми назвать было очень сложно. Низенькие, одноэтажные с двускатными крышами, они стояли в окружении еще по-зимнему голых деревьев, которые еще не отошли от долгой спячки. Заборы в основном все были невысокие, бетонные, практически все с одним и тем же рисунком, через который было видно все, что происходит во дворах – и не скроешься от соседских глаз. Это городские обычно обносили свои участки двухметровыми исполинскими ограждениями с тяжелыми воротами, которые еле-еле открывались, а здесь, в деревне, все было у всех на виду. Может, поэтому и люди немного чище и проще.

Хотя, с другой стороны, ни гульнуть с чужой женой, ни бухнуть втихаря…

Чем ближе подъезжали Степан с Константином, тем понятнее становилось, что горел чей-то дом, что стоял чуть правее от дороги, ведущей на трассу. Полыхало знатно. Темно-серый дым столбом поднимался к небу, намекая на безветренную погоду, да и запах гари резал ноздри.

– Куда ехать-то дальше? – притормозил на перекрестке Степан, заглядевшись на пожарище. – Где родичи живут?

Было странно и непривычно то, что горит дом, а ни сирен пожарных машин, ни людей… никого. Только треск от огромного, с избу, костра. Хотя нет… вроде, с той стороны от горящего дома виднеются пара фигур.

Не понятно…

– Прямо по дороге, потом направо будет поворот. – Махнул вперед рукой Костя, не зная, а от этого растерявшись, как бы получше объяснить. – Я покажу. Надеюсь, что хоть на соседские дома огонь не перекинется…

– Мож, туда рванем? – предложил Рогов, кивнув в сторону пожара.

– И что? У тебя пожарная машина под рукой есть? Или как?

– Ну, все равно… Может, чем помочь надо?

– Да и без нас там разберутся. Сворачивай тут.

В Гавриловке ничего не говорило о произошедшей во всем мире беде. Нет, не так – Беде. Потому что это была первая всемирная катастрофа после библейского Потопа, если таковой, конечно, был. По улицам все также гоняли мужики на велосипедах, с пастбища возвращались коровы, о чем свидетельствовали свежие лепешки на потрескавшемся асфальте. Возле одного из дворов, в небольшой луже купались гуси, гогоча на всю улицу.

– Как будто ничего и не произошло… – покачал головой Степан, глядя на всю эту идиллию. – И на окраине дом не полыхает… Почему его никто не тушит? Они все махом ослепли что ли? Или приезда пожарки ждут? Так долго ждать придется.

– Да уж. Главное, чтобы они бредням двух не до конца сумасшедших поверили, что мертвяки в городах ходят и живых жрут.

– Это мы что ли сумасшедшие?

– Ну, ты сам посуди. В селе все относительно тихо-мирно… А тут двое приперлись и рассказывают про «там-тарарам» в городах.

– Да ну не может же быть такого, что они совсем не в курсах. А новости? А друзья-родственники-дети в городах? – Отмахнулся Степан. – Хотя… Вот у родичей твоих и спросим. А что за родичи, кстати?

– Отца моего – брат с семьей, – отозвался с заднего сиденья молчавший практически всю дорогу Юрка, теребивший за ухом довольного Буля. Тот прямо-таки млел от этого почесывания, изображая на своей собачьей морде всю гамму эмоций, которые получают собаки при чесании за ухом.

– А кем дядька-то твой работает?

– Когда-то был фельдшером, а потом в ветеринары подался. – Ответил пацан, продолжая перебирать пальцами жесткую собачью шерсть.

– Ну, тогда не пропадет.

– Вот здесь тормози! – махнул рукой Константин.

Степан припарковал Шевроле на придворовой территории, упершись капотом в лавочку возле калитки – благо, места хватало.

– Юрка, вылезай!

– Уже, дядь Кость! – крикнул пацан, выскочивший уже из машины и довольно потягивающийся, разминая затекшие от длительного сидения конечности, а следом за ним и пес выскочил справлять свои естественные надобности, облюбовав ближайший столб.