Бухта Надежды. Первый шторм

Сначала от него ушла его дражайшая супруга. Вот просто так, толком даже ничего не объяснив, собрала вещи и «адью»! В тот же день в городе начались те самые события, которые вынудили Степана бросить работу, квартиру и податься к своим родственникам в село, что на Херсонщине.

На соседнем кресле автомобиля сидел Мишка Яковлев – когда-то Степа учился с ним в одном классе, а вот теперь, спустя более чем десять лет судьба вновь свела их вместе… Да еще как! Степан спас Мишку с приятелем от разъяренной толпы оживших мертвецов, которые наводнили город. Но, как говорится, от добра добра не ищут. Это Степан понял после того, как приятели попросили его подкинуть их в Инкерман – некогда отдельный город, а теперь один из удаленных районов Севастополя.

Там что-то произошло. Что именно, Степан мог только догадываться, но Миха и его приятель по кличке Пуля вернулись оттуда возбужденными и с пистолетом

Степа с новоиспеченными подельниками вырулили из Инкермана, Мишка настоятельно порекомендовал направиться в сторону Северной стороны. Его рекомендации в виде вороненого ствола пистолета носили строго обязательный характер и сомнениям не подлегались, поэтому Степан, стиснув зубы, направил Шевроле в нужном направлении.

Не сказать, чтобы трасса была сильно загружена, но поток машин превышал обычный, поэтому и число аварий на дороге удвоилось. Уже мимо нескольких разбитых машин посчастливилось проехать.

– Куда мы едем? – поинтересовался Степан.

– Прямо! – ответил Пуля, негромко хихикнув, чем только вызвал очередной приступ досады и огорчения у Степана.

– А серьезно? – переспросил тот.

– А серьезно – на Бартеньевку! – убрал пистолет Яковлев, глядя через стекла автомобиля на проносящиеся мимо пейзажи. – Ты, Степик, не очкуй! Сейчас поедем по одному адресочку – отсидимся там. Да и пожрать-то не мешало бы, нах! Ты как, на счет пожрать, Пуля?

– Да я бы и не только пожрать… – показал многозначительный жест тот, обозначающий в научных кругах совокупление особей противоположного пола с целью продления рода, то бишь размножения.

– Гы! – издал неопределенный звук Миха, скривив в ухмылке рот. – Это дело…

Степан старался не делать вид, что испуган, но в голове уже прокручивались сценарии, как бы поудачнее слинять! Но пока у бывшего одноклассника был пистолет, это было весьма и весьма затруднительно, так как сомнений, что тот применит оружие по назначению, у Рогова не возникало. Ладно, пока подыграем им, а там поглядим…

Возле заправки, что была на развилке, ведущей на Мекензиевы горы, названные в честь англичанина, поступившего на службу в русский флот в середине восемнадцатого века, и прославившегося строительством города на берегах Ахтиарской бухты, была какая-то потасовка – несколько мужиков с упоением колошматили друг друга. Степан, не останавливаясь, проехал мимо, на развилке свернув на дорогу, ведущую к Северной.

– Что будет со мной? – задал, наконец, так волновавший его вопрос Степан, мысленно ругая себя за то, что согласился помочь однокласснику, оказавшемуся бандитом и уголовником.

– А что с тобой будет, нах? – переспросил Миха, прищурив один глаз. – Веди себя хорошо – и проживешь долго и счастливо… И не надо так зыркать на меня. Я б тебя порешить мог еще там, в Инкермане, но по старой памяти и за то, что подобрал нс с Пулей на дороге, решил не трогать и дать шанс влиться в наш дружеский коллектив. Да, Пуля?

– Да чё ты с ним бакланишь?!

– Спокойно, Пуля. Я тебе говорил, Степик – мой школьный корефан, так что попустись чутка…

– Ехать куда дальше? – буркнул Степан, проезжая железнодорожный переезд, что перед Братским кладбищем, на вершине которого виднелась пирамида Свято-Никольского храма с огромным каменным крестом. Это был единственный в городе храм, в котором не венчали пар, решивших объединить себя узами Гименея.

– Пока езжай прямо, а сразу после пустыря сверни направо, а потом опять прямо. Дальше я покажу.

Степан, как и сказал Яковлев Миха, проехал мимо пустыря, идущего вдоль забора старого кладбища и заканчивающегося дорогой, на которую они и свернули. На этом пустыре частенько местные пацаны гоняли в футбол, не смотря на то, что периодически там же выпасались лошади, оставляющие после себя «минные поля». Теперь же мальчишек, естественно, не наблюдалось – только несколько медленно бредущих фигур, чья манера ходить тут же выдавала в них мертвецов. Причем один из зомбаков был священником – даже перепачканная в весенней грязи одежина выдавала своего владельца с потрохами.

Интересно, много ли людей бросились в храмы и церквушки, чтобы замаливать свои грехи, а там уже, искусанные, оборачивались и начинали кусать других? Наверное, достаточно. Народ вообще отличается таким свойством, как стремиться в церкви во время каких-либо неурядиц или в трудные времена, пытаясь найти душевные силы при общении с высшими силами.