Булгаков

Берков. Сказал только, что будет комедия.

Шиваров. Когда я, наконец, до него доберусь, вот тогда будет комедия. Ладно, иди. Постой! Обо всем, что Булгаков пишет, я должен узнавать первым. Ясно?

Берков. Ясно.

Шиваров раздумывает, стоит ли отдать Беркову конверт с актом о смерти его жены. Но потом кладет конверт в папку.

Шиваров. Все, иди.

Берков уходит. Шиваров нажимает кнопку на столе. Входит Правдин.

Правдин. Пришел барон Штейгер.

Шиваров. Пусть войдет.

Затемнение.

Сцена 3.

Январь или февраль 1940 года. Квартира Булгакова. Сумерки. В комнату, где сидит погруженный в чтение Берков, входит Ольга Бокшанская. Она заглядывает в соседнюю комнату, где спит Булгаков, затем возвращается. Прикладывает палец к губам, давая знак, чтобы Берков вел себя тихо.

Берков. Боже мой, какая роль! Какая роль!

Ольга. Какая?

Берков. Воланд. Лучшая роль — Воланд.

Ольга. Тебе понравилось? Считаешь, это годится для сцены?

Берков. И для сцены годится. И для кино. Я не читал всю вещь целиком, но…

Ольга. А целиком ничего пока нет. Одни фрагменты. У меня же вообще много замечаний. Там, разумеется, есть забавные сюжетные ходы и некоторые диалоги, но основная идея мне пока не до конца ясна. А Владимир Иванович научил меня главному — должна быть основная идея. Это же пока всего лишь собрание бессвязных фрагментов.

Берков. Но ведь Михаил Афанасьевич еще только пишет, правда?

*(Ольга показывает на дверь спальни). Что-то поправляет, диктует Елене, впрочем, на мой взгляд, все это как-то хаотично, абсолютно бессистемно. А в клинику ложиться не хочет. И лечится только по собственному разумению. То аллопатия, то гомеопатия, а вообще-то… эх!

Берков. Ничего, ничего! Все идет к лучшему.

Ольга. Ведь он же сам по образованию врач. Казалось бы, должен хоть что-то понимать… да где там! Сидят до трех ночи, а потом он спит и спит. Иной раз целые сутки проспит. А потом бессонница, и так до бесконечности.

Входит Елена.

Елена. Холодина! Привет, Паша! (К Ольге). Сережа еще не вернулся от Ардовых?

Ольга. Нет еще.

Елена. А что Мака?

Ольга. Спит.

Елена. Это хорошо, хорошо. (Заглядывает в спальню к Булгакову.)

Берков. Елена Сергеевна, как прекрасно пишет Михаил Афанасьевич. Он дал мне почитать фрагменты нового романа. Я не мог оторваться.

Елена. Оля, умоляю, завари мне чаю погорячей.

Ольга демонстративно выходит.

Берков. Третий час читаю и так мне жаль, что не могу еще остаться. Нужно идти. Мне сегодня предстоит весьма важное дело.

Изображая пьяного играет роль Прохожего из «Вишневого сада»

«Позвольте вас спросить, могу ли я пройти здесь прямо на станцию? Чувствительно вам благодарен». Важная роль.

Ольга(услышав в дверях слова Беркова). Не бывает маленьких ролей, есть только маленькие актеры. А ты должен Немировичу руки целовать за то, что поставил именно тебя на эту замену.

Берков. А разве я не целую? Прежде всего ручки моей покровительницы и благодетельницы, милостиво нами правящей Ольги Бокшанской, первой и неповторимой дамы в конторе МХАТа. Целую.

Принимается целовать руки весьма этим довольной Ольги.

Елена. Ой, Пашка, ну ты и подлиза.

Берков. Как можно быть мелким подлизой, если собираешься стать великим актером.

Ольга. Чаю выпьешь?

Берков. Погода и в самом деле собачья. Выпью стаканчик на дорожку.

Ольга уходит за чаем. Елена идет в спальню к Булгакову, выходит с подносом, на котором лежат ампулы и шприцы, несет их на кухню. Берков ей помогает.

Я слышал, товарищ Фадеев лично навестил Михаила Афанасьевича. Это добрый знак.

Ольга. Сладкий пьешь?

Берков. Насколько возможно.

Елена. Какой такой знак?

Берков. Так ведь товарищ Фадеев, секретарь Союза советских писателей, без особого повода никого не навещает. Просто так, поболтать?

Елена. Так считаешь?

Ольга вносит чай.

Берков. Наверное, приходил по какому-то специальному заданию. Возможно, секретному.

Елена. Скорее всего, это и для него был секрет. Из того, что Миша рассказывал, речь шла главным образом о здоровье, о погоде, о Пушкине и о Мольере.

Берков. А это еще лучший знак!

Ольга. Прорицатель нашелся!

Елена. Что ты имеешь в виду?

Берков. Предположим, Елена Сергеевна, что сильные мира сего диаметрально изменяют свое мнение и желают известить об этом дипломатично и с тактом. Как они тогда поступают?

Ольга. Диаметрально? О чем ты?