Булгаков и княгиня

Настал день, когда этот самый режиссёр прилетел в Париж. В гостинице «Роял Монсо», на четвёртом этаже, в шикарном номере «deluxe» должно было состояться собеседование. Имя у режиссёра оказалось не простое, во всяком случае, для моего слуха непривычное – Илиодор. Я знал, что было время, когда в моде были довольно странные имена – Владлен или, скажем, Сталина, с ударением на последнем слоге. Из каких составных частей сложилось это имя, так и не сумел понять, в голову лезла только всякая чепуха вроде «Лио дорогая». Хотя не исключено, что смысл запрятан в этом «или» – как некий символ всегдашнего сомнения, без которого не мыслит жизни потомственный интеллигент.

Да Бог с ним, с именем, был бы человек хороший! Но тут ведь самое загадочное не в происхождении имён – не ясно было, как следует обращаться к этому приезжему по имени. Возможно, Эльдар? А вдруг обидится? Чуть позже я придумал ему прозвище, так было для меня удобнее. Но пользовался им, только в очередной раз проклиная себя за то, что ввязался в эту авантюру.

Когда мы с Полем в условленное время приехали в отель, Илиодора в номере не оказалось, и мы спустились в бар. Там моё внимание сразу привлёк усатый и не возрасту лысоватый господин с удивительно располагающим лицом вагонного кондуктора или начальника поездной бригады. Так и хотелось его спросить:

– А я вас раньше не встречал на Курском вокзале или в поезде Ташкент-Москва с двумя чемоданами, набитыми чарджоускими дынями?

Лоб «бригадира» был настолько изрезан поперечными морщинами, что впору было высаживать рассаду, если бы не зимняя пора. Видимо, чрезмерное умственное напряжение не прошло бесследно для не слишком приспособленного для размышлений организма. Так, в общем-то, бывает – здоровый увалень вместо того, чтобы взять в руки кирку или совковую лопату, берётся за дело, которое ему не по плечу. Главное для него, чтобы престижно было и чтобы впечатление на публику производило. Как он достиг успеха – особый разговор. Скорее всего, дело тут не в нём – во вкусах публики. Не знаю, так ли это было, однако не припомню случая, когда бы меня первое впечатление подвело.

Тем временем «бригадир», расположившись у стойки бара, нашёптывал что-то на ухо хорошенькой девице, а она попеременно то похохатывала, то краснела, от чего настойчивость подвыпившего ухажёра приобретала и вовсе непристойные черты. Из-под распахнувшейся рубашки выглядывала полосатая майка, ремень сам собой сполз вниз с объёмистого живота. Ещё немного и могло произойти непоправимое… По счастью, тут вмешался Поль.

Пока они троекратно лобызались и говорили друг другу комплименты, я попытался представить себе, что можно от этого ловеласа ожидать. Фильмов его я не смотрел, то есть, если даже видел, то наверняка до конца не досидел, поэтому и впечатление не берусь составить. К тому же, как я уже сообщил, личность эта мне сразу не понравилась. Но отчего у Поля такое предпочтение? Неужто не нашлось другого? Это вряд ли. Разве что общие интересы или близкое родство.

Примерно так оно и оказалось. Позднее мне не единожды приходилось слушать про дружбу двух семейств ещё в благословенные времена, в годы расцвета императорской России – совместные пикники, катание на велосипедах, что-то там про дворянское собрание. Кстати, глава одной семьи был губернский предводитель, другому куда меньше повезло – пришлось ограничиться уездом. Я тут усвоил лишь одно – что оба моих собеседника потомки предводителей. Вот ведь подфартило!

К этому времени Илиодор роман мой прочитал. Я предложил, сразу, не откладывая в долгий ящик, обсудить сценарий, но не тут-то было. Первое, что я услышал от него по делу – «неправдоподобно!» Так он аргументировал свою позицию не раз, постепенно я к этому привык. А удивляло то, что Поль, прежде восхищавшийся романом, в основном, помалкивал.

– Нет, ребята! Так дело не пойдёт, – возражал Илиодор, сверкая великолепными белыми зубами. – Княгиня не могла запасть на этого военврача. Какой-то плюгавый костоправ неизвестного происхождения… Вы бы ещё кучера в постель ей подложили! Давайте-ка сделаем из него графа или, на худой конец, потомка какого-нибудь знатного дворянина, бежавшего в Россию от Французской революции. Это было бы в самый раз!

Ну, я, конечно, ни в какую! Всё должно быть только так, как написал. А мне в ответ очередное возражение.

– Я по своему богатому опыту точно знаю, что знатная дама не способна просто так взглянуть на мужика, будь он хоть семи пядей во лбу. Даже если мордашка у парня привлекательная. Даже если фигура у него, например, как у меня, – тут он постарался втянуть в себя живот и расправил плечи. – Нет, братцы, всё это ерунда! Если физиономия не промелькнула в «ящике» хотя бы десять раз, парню не светит ни фи-га! – это «ни фига» он произнёс особенно отчётливо, буквально по слогам, видимо, считая эти слова самым веским доказательством.

Я возразил:

– Но телевизора не было в то время…

– Тогда каждый день в течение месяца в газетах. И непременно в светской хронике, чтобы княгиня могла заранее для себя решить – спать ли с ним или не спать.