Бульварный роман. Исповедь алкоголика

I

Дурак ты! Вот пропал – и дождь рекойСдирает обувь с ветки просиневшей!Рука-разлука – в черноту окон.Вода валится в скверик – вяз, как грешник,Крестится ветвью в страхе пред зимой.Блин, дал бы денег. Осень… Гад кромешный,Чмо, «Индезит» купи! Вот: голос твой.Кто в стекла листья бросил? Ты! – конечно ж:Как мусор – это можешь (хохоча)!Смеешься? Не такая уж смешная!Хоть в дождь и выперлася без плащаСобаку звать (уж не тебя звала я) —Чудовище! Гад. Кофта намокает!..И смех, и грех, и на тебе – светает.

II

И смех, и грех, и на тебе – светает.Хоть как дела-то?.. (Вот бы повидать)Смех – смехом – что ж: пизде кверх мехом стать?(Нет денег – только мех и помогает)!?Ты говоришь: для смеху Нос сбегает,Мол, Гоголь, – мол, побегал, да опять?Я хер найду. Чужой. Похохотать:Хер ранку словно пластырь – залепляет —Усмешка, рыбонька – и вот леченье(Для тех, кто без милочка одинок —Всё смефигочки). Женщины, дай Бог,Чтоб вам не боком то уединенье,Которое осталося со мной!(Беременна в горячий час ночной!)

III

Беременна в горячий час ночной!А в «шуньке» зуд – ночнушка тучи рвется.Боль в ране. Завопили надо мной,Рожая лед, прорвавшись, звезд уродцы.Тепло бессонной сохранить рукойТам в бездне, в сердце, в высохшем колодце,Над стылой и последнею водой,Таясь, зеркальной. Бьется, слышу, бьетсяНе хер, а месяц, занавеску сняв,Упав в постель, как желтое проклятье,Лучом блестяще жаля вглубь меняСквозь хлопковое старенькое платье,Мои глаза, насильник, отмыкает.И шум и гром – и небо полыхает.

IV

И шум и гром – и небо полыхает,Ручищей землю хапнув. Зверский крикВнизу, в пивнушке. Ай! Рука ночнаяНабухла венами над сетью рекПод юбочку воды, горит, вползая.Гром, будто хохот тут же. Через мигЯ влезла на тахту. Как неживая —Резь глаз, да страх – и омертвел язык…Распалися, угаснув, молний звенья;Еще боюсь. Но вот уже зариСиничий писк. Вот, надо ж, напряженье!Нет денег. Утро. Гаснут фонари.А туча уплывает над водой.Скотина! Я одна с моей бедой.

V

Скотина! Я одна с моей бедой,Она за тучей вслед не унесется;Сезам, закройся на запор большой,Щеколду плюс засов, цепь, крюк – от скотства!Без денег – раз, беременная – два, вой,Смейся – выхода не остается,Посыльный из капусты, аист злой,Закрыта дверь, но жду – ключ провернется.Чего я жду, на что в окно глядеть,И что мне – принца рисовать в тетрадке?В какую из степей мечтой лететь?Мне б отдохнуть, пожить бы без оглядки.Молитвы мне уже не помогают,Ажно таблетки не оберегают.

VI

Ажно таблетки не оберегают.Я, бедная, не различу ночь-день.Сдвигаю стиркой крышу набекрень,Вот нервы по чуть-чуть и остывают.Мужчина снится с крылышками. ЗнаетЖизнь. Да из роз мне стелит (без затей)Дороженьку. По ходу начинаетСя «Праздник» (хвать тампон!). Ну. Без детей.[1]Спать дальше. Снится сон – иду по тропкеСквозь дождь и осень. Все в сырой листве.Я в пруд смотрюсь и – там уж иней хрупкийПробился в рыжей хне на голове!И нечто смутно веет в нос – зимой.Все ж без тебя спокойней, милый мой.

VII

Все ж без тебя спокойней, милый мой.Зима и поле. Подзамерзла слякоть:Скольжу по льду. Боюсь ступать, полойИграет ветер. Собралась заплакать…Зачем здесь ты-то? Вот нахал бухой!И почему в ногах застигла слабость?Чарльстону врезали. Хам, взял рукой,Схватил за талию. Мороз. Взорвалась.Снег – простынь – зарычала белизной,Слезает рыжесть – на кудрях седины,И я соединяюся с землей(Из-за тебя я строчку пропустила).Поземка убирается, сияет.Ай, что-то страшно сердце нарывает.

VIII

Ай, что-то страшно сердце нарывает.Рвет пузо ритм биения земли.Так все же роды. Схватки наступают.И рада б в рай, ан грех ярчей сопли.Страданье клапан сердца открывает.Взгляд рябью смят. Березы процвелиВ мозгах да с шумом, кудри их сплетаетУ неба ветер, жарко высь звенит,Стон горести земли трясет глубины,Себя осознаю я рощей …Вдруг —(Какой-то странный знак библейских мук)Что родила? А гроздия рябины.Зачем-то ягоды рожаю я.Чем ты, каз-зел, осеменил меня?

IX

Чем ты, каз-зел, осеменил меня?Где дети? Между ног ползут растенья…Горячей липы треснула кора,Бессчетны корни, полные гниенья,И дико больно. Вод отходит грязь,И новые ползут. И гуще тени,И все темней, и, в схватках изнурясь(Я слышу, что уж птиц выходит пенье),Слова забыла. Только ты – свинья!Бурлят, взмывая гейзерами, слезы.Нет средств! Ты, жопа! Схватки из меняКупюры пригоршнями мечут в воздух,Зелеными страдаю доллара́ми.И родов не прервешь при всем старанье.

X

И родов не прервешь при всем старанье,И продолжать не слишком ли: все вновь«Поплачь», – шепчу себе, а с тем рыданьемВдруг слезно выливаю лимфу, кровь.Куда ведет людей роман недальний!..Расплата некрасива за любовь.Пусть выдует мне Пушкин гроб хрустальный!..Разбит гроб серых трелью соловьев,Вновь Елисея бравая рука!..Но почему я скалы, облака,Луну рожаю! Смерть зову: Родная!Отремонтируй гроб. Дай, ледяная,Коснусь руки – чтоб боль ушла моя.Ты врал мне, дрянь, что можешь все, творя.

XI

Ты врал мне, дрянь, что можешь все, творя,И так ты воплотил ума созданья.Ведь на детишек выдано страданье,Понятно, им-то надо бытия,Ну а при чем твои воспоминанья,Которые вылазят из меня,На два куска чуть не разъединя?(Но как подонком гадко скрыта тайна!)Мне б знать, с чего тебя ко мне влечет…Вовсю награждено мне ожиданье:«Ваш нежный рот – сплошное целованье».На что теперь сдался ваш нежный рот!Чего оно дало? Вагон страданий?Ты гаже сам твоих дурных мечтаний.

XII

Ты гаже сам твоих дурных мечтаний!В тюрьму б тебя тогда, обманщик злой,Когда меня напичкал ты красойКакой-то там «гормонии». КрыламиПускай оно махает над тобой,Живи с ним сам: с восторгом и слезами,А мне не суй в мой нос. Пшел вон с мольбой,Сам жуй, один, «соленой влаги пламя».Не быть тебе, дурак, моей судьбой,Простись со мной рожденными полями,Горами всякими и небесами.Не покажу тебе детей. Не пой!Прими за всё проклятия чуму:Будь импотент. Сокройся, хер, – в дыму!

XIII

Будь импотент. Сокройся, хрен, – в дыму!Так свечка жадно мотылька сжигает.Круг равнодушных звезд с высот мигаетНа горсть золы, что нынче дом ему.Свеча золы горушку озаряет.Меня наполнил нищий, как суму.Все сделал, так пускай он умирает.Понюхав кукиш, понял, почемуПечально крылышек в стенах круженье,Когда не свет – лишь свечки блеск и мрак.Кто от свечи захочет постиженья,Тот света уж не взвидит… Но никакНе успокоюсь… Слезы – вы к чему?Не я ж причина горю своему!

XIV

Не я ж причина горю своему!Не стану слушать ни стихотворенья!Пошло оно – вонючее прозренье,Не годное ни мне, и никому!И вот теперь, навек прервав мученья,Я поживать начну в своем дому.Тю-тю! Конец злодею моему!Аллес! Но отчего-то сожаленья.Рифмуется, он врал, – «покой» с «тоской».В окне я вижу: старых лип одеждаПромокла. Враки! Синь небес безбрежна.Глазам не верю. Ясно. Грунт сухой.…………………………………………………Дурак! Вот ты ушел – и дождь рекой.

* М *

Дурак ты! Вот пропал – и дождь рекой.И смех, и грех, и на тебе – светает.Беременна в горячий час ночной!И шум и гром – и небо полыхает.Скотина! Я одна с моей бедой!Ажно таблетки не оберегают.Все ж без тебя спокойней, милый мой.Ай, что-то страшно сердце нарывает.Чем ты, каз-зел, осеменил меня?И родов не прервешь при всем старанье.Ты врал мне, дрянь, что можешь все, творя.Ты гаже сам твоих дурных мечтаний!Будь импотент. Сокройся, хер, – в дыму!Не я ж причина горю своему!