Бумажные города

Как ни странно, от этой «беседы с Марго» мне стало легче. Она просто не давала мне строить всякие страшные предположения. И вот наконец я увидел осевшую деревянную вывеску «Гроувпойнт». Я буквально услышал, как вздохнули водители у меня за спиной, когда ЗПЗ свернул на ведущую влево тупиковую асфальтированную дорогу. Она была похожа на подъездную, только подъезжать по ней было не к чему. Я вылез, не выключая двигатель. С близкого расстояния было видно, что Гроувпойнт не такой уж и недостроенный, как казалось издалека. Через пыльный пустырь вели две грунтовки, также кончающиеся тупиком, хотя их уже было едва заметно. Я прошелся по обеим; мой нос обжигал горячий воздух. Солнце палило так, что каждое движение давалось с трудом, но я думал лишь об одном непреложном факте, ужасном и обнадеживающем одновременно: на такой жаре мертвечина воняет, а тут не пахло ничем – только прожаренным воздухом и выхлопами от машины: тяжелый влажный воздух не давал углекислоте подниматься вверх.

Я принялся искать какие-нибудь доказательства того, что тут побывала Марго: следы ног, надписи в пыли, еще какие-нибудь тайные послания. Но, похоже, за несколько лет я был первым человеком, ступившим на эти безымянные улицы. Земля была ровной, она даже еще практически не заросла, так что вся округа просматривалась хорошо. Палаток там не было. Костров тоже. И Марго не было.

Я снова залез в ЗПЗ и выехал на I-4, а потом двинул на северо-восток, к местечку под названием Холли Медоус. Я проехал мимо трижды, прежде чем наконец отыскал его – вокруг находились только дубовые рощицы и пастбища, даже указателя не было. Но когда я свернул на грунтовку и проехал сквозь аллею посаженных вдоль дороги дубов и сосен, перед моими глазами предстало такое же запустение, как и в Гроувпойнте. Главная грунтовая дорога плавно перешла просто в грунт. Других дорог видно не было, но, выйдя из машины, я нашел на земле несколько покрашенных деревянных столбиков – думаю, с их помощью в свое время размечали участки. Ничего подозрительного я не увидел и не унюхал, но все равно страх сдавливал грудь, сначала я недоумевал, откуда он взялся, а потом пришло понимание. Вырубив все деревья на участке под застройку, на дальнем краю голого прямоугольника строители оставили одинокий дуб. Он был старый и шишковатый и до жути походил на тот, возле которого мы нашли Роберта Джойнера, так что я невольно подумал, что она там, за деревом.

Я представил себе это впервые: Марго Рот Шпигельман сидит, привалившись к дереву, застывший взгляд, изо рта течет черная кровь, она вся распухла и уже не похожа сама на себя – потому что я искал слишком долго. Она думала, что я приду раньше. Она же доверяла мне настолько, что позвала с собой в ту последнюю ночь. А я ее подвел. И хотя в воздухе не было ничего, кроме намека на то, что позже может пойти дождь, я был уверен, что сейчас найду ее.

Но нет. Это было просто дерево, одинокий дуб в серебристой пыли. Я сел, опершись об него сам, и подождал, пока восстановится дыхание. Я чувствовал себя ужасно из-за того, что приходится делать все это в одиночку. Я просто чувствовал себя ужасно. Если Марго думала, что встреча с Робертом Джойнером меня к такому подготовила, она ошиблась. Роберта Джойнера я не знал. И не любил.

Я ударил ладонями по земле, и все колотил и колотил, – а из-под рук летел песок – пока не дошел до корней, но и это меня не остановило, хотя боль пронзала руки до запястий. До тех пор я по Марго не плакал, но теперь меня, наконец, прорвало, я лупил по земле и кричал, потому что тут меня никто не мог услышать: «Мне тебя не хватает не хватает не хватает».

Даже когда руки устали и высохли глаза, я не ушел; я сидел у дуба и думал о ней, пока не навалились сумерки.

11

На следующее утро я застал

Бена у репетиционной, он стоял в тени дерева, ветви которого свисали едва не до земли, и разговаривал с Лэйси, Радаром и Энджелой. Слушать их было тяжко: они обсуждали грядущий выпускной и вражду между Лэйси и Беккой или что-то типа того. Я ждал возможности, чтобы вставить слово о своем, а когда она представилась, резюмировал: «Я вчера долго бродил по двум недопоселениям, но ничего не нашел». Я вдруг понял, что рассказать-то мне нечего.

Никто, по-моему, и не заинтересовался, кроме Лэйси. Пока я говорил о недопоселениях, она качала головой, а потом сказала: «Я вчера прочитала в Интернете, что перед тем как покончить с собой, люди рвут отношения с теми, на кого злятся. И раздают свои вещи. А Марго мне на той неделе пять пар джинсов отдала, сказала, что на мне они будут лучше смотреться, а это неправда, она же более фигуристая». Мне Лэйси нравилась, но я подумал, что Марго была права: та не упускала возможности ее поддеть.

Закончив говорить, Лэйси почему-то расплакалась, Бен ее обнял, она уткнулась ему в плечо – это оказалось нетривиальной задачей, потому что на каблуках она была выше него.