Бумажные крылья

Стриж застыл, не понимая, какого шиса он тут делает и что вообще происходит. Недвусмысленные намеки и шаг к кровати никак не вязались с уверенностью в том, что Дюбрайн не собирается использовать нового агента в качестве постельного развлечения. Откуда такая уверенность, Стриж тоже не особо понимал, но знал совершенно точно, что Дайм чувствует сейчас: усталость мешалась с надеждой и болью, отдавала обреченностью, упрямством, любопытством и азартом, и сквозь это все пробивалось тепло симпатии и жалости… А еще почему-то казалось, что Дайм доверяет ему много больше, чем привык доверять подчиненным, не говоря уже о любовниках.

Пока Стриж пытался разобраться в собственных бредовых ощущениях, Дайм лег на живот, положив голову на руки, и кинул на Стрижа косой взгляд.

– Надеюсь, Мастер научил вас хотя бы основам. – Он пошевелил плечами и поморщился. – Ширхаб нюхай эти бумажки. Чего стоишь? Работай, полевой агент.

В руки Стрижу упал флакон, пахнущий грецким орехом, мелиссой, бадьяном и полудюжиной знакомых травок: расслабляющее и согревающее. Стриж усмехнулся, налил в ладони немного масла, растер – и оседлал бедра Дайма. Закрыв глаза, он провел пальцами вдоль позвоночника, затем ладонями по напряженным мышцам, прислушался к непривычным ощущениям. Тело светлого шера сильно отличалось от изученного вдоль и поперек тела брата. В привычные токи жизненной силы вплетались волокна голубого, красного и лилового, а поверх всего этого едва уловимо пульсировало нечто чужеродное, одновременно опасное и полезное, словно живущая на деревьях дождевая лилия. Чем-то этот паразит напоминал каменные жилы Гномьего банка, чем-то – сплетенную для Стрижа ловушку Бастерхази.

Пока Стриж размышлял, руки сами разминали, вправляли на место позвонки, перенаправляли заблудившиеся токи. Мышцы и связки Дайма откликались волнами удовольствия, оно растекалось от рук по всему телу, грело и наполняло силой. Только сейчас Стрижу пришло в голову, что всемогущий генерал МБ беззащитен перед ним, и в любой момент мастер Стриж может убить его – так, что смерть соперника будет казаться случайной. Но стоило представить себе бездыханное тело, взглянуть в глаза Шуалейды, потерявшей друга и возлюбленного… Нет, так нельзя. Убить того, кто дорог любимой – не любовь, а рабовладение, и неважно на кого там купчая.

Стриж напоследок огладил горячую и расслабленную спину, поймал себя на том, что трогать светлого шера до неприличия приятно – стихии щекочут и пьянят, сладко будоражат что-то внутри и одновременно успокаивают. Вот оно, драконово искушение.

– Массажистом ты, мой светлый шер, получал бы куда больше, чем мастером теней, – расслабленно протянул Дайм и перекатился на спину. Повинуясь мановению его руки, единственная лампа у конторки погасла. – Увижу Диего, посоветую открыть новую школу.

– Ты тоже думаешь, что Мастер не умер?

Помявшись мгновенье, Стриж растянулся рядом: разводить политесы после такого – дурь, да и вообще никто не видит. Темно же.

– Если припомнишь хоть одну могилу Мастера Ткача, дам пряник, – усмехнулся Дайм. – Что, никак?

– У нас не часто остается, что хоронить. Но ты прав, в стене Алью Хисс замуровано семьдесят две урны, и ни на одной не написано «Мастер Ткач». Никогда об этом не задумывался.

– Спорим, ты много о чем не задумывался. Например, зачем Брату разбрасываться столь ценными слугами. Говорят, Мастера Ткачи слышат его волю лучше, чем самих себя. А ты как слышишь Брата? Диего говорил, ты стал Рукой Его до испытаний.

Стриж пожал плечами. Вспоминать Бездну было еще страшнее, чем быть ею, а от произнесенного походя имени приемного отца накатила тоска.

– Да, стал. Ты знал, кто я, до того как увидел. Почему не сказал Лее?

Теперь пожал плечами Дайм.

– Она сделала все, чтобы не знать. Кто я такой, чтобы мешать шеру правды себя обманывать? – Он усмехнулся и продолжил: – Не все в нашей власти, но все к лучшему.

В тоне его явственно звучало желание убедить самого себя. Но кто такой Стриж, чтобы мешать магу правды рассказывать себе сказки.

– Ты спрашивал, что мне от тебя надо. А сам как думаешь, многомудрый мастер Стриж?

– Шис вас, шеров, разберет.

– Нас, шеров, – поправил его Дайм. – Ты подумай, дело полезное, хоть и непривычное.

– Думать, мой светлый шер, дело начальства. А мы люди маленькие, – тон-в-тон ответил Стриж и поймал себя на том, что губы сами собой растягиваются в улыбке.

– Маленький невинный птенчик. – Дайм хмыкнул. – Давай, напряги мозги и ответь себе: все еще хочешь меня придушить?

– Хотел бы, придушил.

– Да-да, непременно. – Дайм хмыкнул громче. – Ну?

– Не нукай, не запрягал. Не знаю я, какого шиса… – Стриж вздохнул. – Ты ей нужен. Нельзя убивать друга того, кого любишь.

– Уже ближе. Только не ври себе насчет друга.

– У вас, шеров, все не как у людей, – хотел было разозлиться Стриж, но не вышло: смысла злиться он не нашел. – Почему ты уступил Лею брату, а не женился сам?