Бумажный Тигр (III. Власть)

Интересно, что испытает мистер Крамби, узнав, что его Контора только что спустила пятьдесят фунтов впустую? По меньшей мере, досаду. Дельцы ужасно не любят платить, не получая ничего взамен. Ну, подумал Лэйд, шаря взглядом в поисках лестницы, надо думать, Бангорский Тигр закончил здесь свою работу, теперь мне надо думать, как надлежит джентльмену. А именно — как бы побыстрее обналичить чек…

* * *

Переговорить с Крамби с глазу на глаз он так и не успел. Едва лишь спустившись на первый этаж, он убедился, что за время его отсутствия атмосфера разнузданного торжества и не думала стихать, напротив, вышла на новый уровень, сделавшись подобием небольшого, замкнутого внутри элегантного бежевого особняка, урагана. Урагана, совладать с которым уже бессильна была человеческая воля и унять который, кажется, не мог даже полномочный владелец компании мистер Энджамин Крамби.

Кто-то уже завёл патефон, отчаянно фальшивящий на высоких нотах и скрипящий на низких. Начав с заунывной второй симфонии Брамса — столь меланхоличной, что впору было задуматься о самых ужасных вещах мира — счетах из аптеки, сырой брюкве и подагре — он очень быстро переключился на разнузданные ирландские песни, в такт которым джентльмены и дамы охотно стучали туфлями по ковру. Кто-то, желая, видимо, продемонстрировать остроумие, украдкой поставил пластинку «Уэллермэн[61]», купленную, вероятно, из-под полы в Шипси, наполнив залы тревожным шорохом волн, похожим на треск костей в ветхом гробу, поверх которого тяжёлые голоса затянули:

There once was a ship that put to seaThe name of the ship was the Billy of Tea…

Лэйд невольно вздрогнул. Знали бы эти беззаботно веселящиеся люди хотя бы о малой толике сил, заложенных в этой песне старых китобоев, надолго утратили бы желание праздновать. Если кто-то в Новом Бангоре и был способен оценить её по достоинству, так это Капитан Ахав, которого позабыли пригласить на праздник. Уж он-то бы посмеялся, сполна оценив её… Впрочем, опасения Лэйда были напрасны. Как ни разгорячена была публика, как ни горячило кровь шампанское, силы разума ещё возобладали над толпой — шутника отчитали, пластинку выкинули прочь, а патефон переключился на фривольную, надсадную, легкомысленную, но всё-таки куда более безопасную «Покарэкарэ-ана[62]».

Воспользовавшись перерывом в музыкальном гуле, Лэйд попытался взять за рукав Крамби, чтоб отвести в сторону, но не возымел успеха. В наполненной людьми зале перехватить оперативного директора оказалось не проще, чем поймать пальцами влекомую бурным ручьём спичку. Точно из-под земли выскакивали всё новые и новые люди, которым обязательно надо было поговорить с мистером Энджамином Крамби, причём именно в эту минуту и обязательно по самому важному поводу.

С некоторыми из них Крамби пил шампанское, некоторых шутливо отчитывал или терпеливо выслушивал, третьих мог дружески потрепать по плечу или погрозить пальцем. Чувствовалось, что со многими своими работниками он довольно накоротке, всех до единого знает в лицо и по имени, мало того, держится с ними так запросто, точно они были не служащими уважаемого финансового предприятия, стоящими на несоизмеримо разнесённых уровнях, а старыми приятелями, которые часом раньше завернули в паб, чтоб опрокинуть по стаканчику.

Узнав о том, что младший деловод из архивного отдела стал счастливым отцом, Крамби, ни секунды не медля, выписал ему чек и долго тряс руку, мало того, наделил трёхдневным оплачиваемым отпуском за счёт Конторы — немыслимая щедрость в деловых кругах острова. Проштрафившегося секретаря, по вине которого не была отправлена важная корреспонденция, он не лишил недельного жалования, чего тот, несомненно заслуживал, а лишь пожурил, при том в весьма щадящих выражениях. Машинистку, робко поднёсшую ему букет азалий в честь вступления в должность, расцеловал в обе щёки и поименовал Еленой Прекрасной, отчего та расцвела пунцовым цветом, разом затмив все цветы острова.

Несчастный баловень судьбы, подумал Лэйд, наблюдая за ним, не в силах избавиться от брюзжащего тона. Он думает, что это работа — фланировать в превосходном костюме по кабинетам, принимать комплименты и мило трещать с сослуживцами? Попробовал бы он настоящую работу! Попробовал бы днями напролёт перебирать свечки, надписывать этикетки для консервных банок и сражаться с мигренью, допоздна засиживаясь над гроссбухами…