Бумеранг

– Наебазе? – состряпал сначала удивлённое лицо Погон и растянулся в улыбке, считая, что очень удачно пошутил. – Шо це такэ?

Бумеранг давно привык к плоским, словно плац перед казармой, солдафонским шуточкам бывшего вояки и потому просто отмахнулся, решив не отвечать на дурацкие вопросы.

Погон обиженно пожал плечами:

– Чё молчишь тогда! Куда двигаем, говорю!?

Бумеранг осмотрелся и понял, что в своих мыслях, как говорится на «автомате», они уже дошагали до подбитого неизвестно когда и кем БТРа, и дальше нужно было решать, куда в первую очередь им направляться. Понятное дело, он командир отряда, ему и виднее, куда им дальше.

– Не шуми! Идём за припасами, – сказал Бумеранг, повернул направо и зашагал по направлению к баракам потрёпанного вида, цвет которых уже нельзя было определить, а только угадать.

– А вот я бы к мужичку, про которого Михей рассказал, за травой расчудесной зашел бы! – почёсывая задумчиво подбородок и прикидываясь простачком, предложил Погон.

– Ага, щас! Посмотри-ка, блин, ботаник-флорист нашёлся! – Бумеранг недовольно зыркнул на вояку.

– Ну да! У каждого должно быть увлечение. Я вот гербарий, например, хочу начать собирать, – не унимался Погон.

– Всё, хорош уже! – оборвал его Бумеранг. – Ты знаешь, что в моей группе не бывать этому!

Погон хмыкнул, снова пожал плечами и зашагал вслед за Бумерангом. Суслик – за ними.

***

Обветшалые одноэтажные строения некогда использовались для размещения солдат срочной службы, охранявших склады боеприпасов, уже местами накренились, а окна уже потеряли почти все стекла и зияли пустыми глазницами, навевая тоску. В некоторых окнах вместо стёкол были закреплены фанерные листы. Обшарпанные стенки казарм, покрашенные во времена, предшествующие первому Выбросу, скорее всего, зелёной масляной краской, сейчас больше походили на шелушащуюся кожу, которая бывает после неудачного загара на первом летнем солнышке. Местами краска причудливым образом скатывалась в тёмно-бурые ролики, что ещё больше придавало строениям вид полного запустения и разрухи. Но зонный народец не жаловался и был вполне доволен такими жилищами. И в подтверждение тому из домиков неслись разнообразные звуки. Кто-то пытался найти радиостанцию, шаря по волнам КВ, хотя в Зоне редко удавалось поймать волну, и уж тем более её удержать. Но парню, видимо, было совсем нечем заняться, либо он был настырным, и звук настройки не прекращался. Из других окон слышались неясное бренчание гитары и тихие напевы пристроившихся отдохнуть сталкеров. Да, гитара – душа компании – и здесь была в почёте и пользовалась популярностью в сталкерской среде. В дополнение к звукам в воздухе витал тёплый аромат готовившейся на костре свежей похлёбки. Подходя ближе, Бумеранг и его небольшой отряд заметили несколько человек, расположившихся на пустых армейских ящиках из-под боеприпасов, занимающихся какими-то своими делами и не обращающих на них никакого внимания. Не обращающих внимания, кроме одного выскочки.

– Ты глянь, Фарт! Шагают! Лесенка дурачков прям! – очередной весельчак группировки вольных сталкеров, сидевший на полуистлевших ступеньках барака, заржал сам своей шутке и полез в карман за сигаретами.

Бумеранг смерил презрительным взглядом молодого «свободовца».

– Так ты давай к нам присоединяйся! Не стесняйся! – со слащавой улыбочкой в тон ответил он. – Или как хочешь, можешь продолжать сидеть, ТЫ ГЛЯНЬ, ФАРТ! На крылечке мудачков прям!

У сталкера Фарта с чувством юмора было всё в порядке. Крепкий, но невысокого роста парень сидел возле дерева, недалеко от входа в столовую, и с интересом наблюдал за мелкой перепалкой.

– А! Как он тебя, Кирюша! – заржал он, продолжая начищать видавший виды АК и уже обращаясь к подошедшей троице, сказал. – Здорово Бум! Ты уж извини, в последнее время зелёных много к нам прибилось. Не пообтесались ещё. Вот и показывают себя с «лучшей», понимаешь ли, стороны, типа: Смотрите! Я Мистер-Крутой-Бля-Парень! Ничего-ничего, пара ходок, пара кровососов, пара выбросов, и вся спесь спадёт. А там уж видно будет, кто дурачок, кто мудачок, а кто и мертвячок!

Кирюша сразу сник, начал что-то было говорить, но, поняв, что не стоит, хмуро сплюнул, резко встал со ступенек, которые пронзительно скрипнули, и поплёлся по известному только ему одному делу, так и не подкурив зажатую в зубах сигарету. «Ну и правильно, сынок, – подумал Бумеранг, – топай себе подобру-поздорову от греха подальше».