Бумеранг на один бросок

— Ладно, забудем обо мне, — сказал я. — Но Антония… ее родители остались на другой планете!

— Антония тоже не сирота. У нее здесь полно родственников. И если она не питает к ним горячих чувств, это не значит, что они равнодушны к ее судьбе. Мы, взрослые, отвечаем за наших детей. Как только наши дети осознают свою ответственность за нас, значит — они повзрослели.

— Господи! — воскликнул я. — Сколько же можно! До каких же пор все интересное в мире будет происходить без нашего участия?!

— Подожди, — сказал дядя Костя обещающе. — Придет еще твое время. Ты еще проклянешь тот день и час… Ты еще запросишься назад в безмятежное и безответственное детство… Ан поздно будет.

— А вот и не запрошусь, — возразил я упрямо.

12. Сдаем рефераты как можем

Как только я убрал со стола салфетку-«маячок», к нам подошла Антония. Ее непросто было узнать, потому что сегодня она впервые изменила белому цвету и была во всем ярко-оранжевом. Даже панама ее нынче полыхала вовсю, как шляпка мухомора. Дядя Костя немедленно встал — я испугался, что он приветственно воскликнет: «А вот и Антония Стокке-Линдфорс, о которой мы только что говорили!», но все обошлось.

— Совсем забыл, — сказал он смущенно, — у вас же с утра наверняка какие-то занятия…

— Ничего, — успокоил я его. — Одним хвостом больше, одним меньше.

— А, ты у нас тоже хвостист, — промолвил дядя Костя с уважением.

— Что значит «тоже»? — удивился я.

— В твои годы и я не всегда был прилежен…

— Антония, познакомься, — сказал я. — Это Константин Васильевич, мой друг.

Она молчала, внимательно рассматривая дядю Костю. Потом вдруг спросила:

— Вы — Галактический Консул?

— Так меня звали еще три года назад, — кивнул он.

— Вы знаменитый ксенолог, — промолвила она с утвердительной интонацией.

— В определенных кругах.

— Вы здесь из-за меня?

Я открыл рот, чтобы все ей объяснить, но Консул опередил меня:

— Нет, — сказал он спокойно. — Я прилетел повидать этого молодого человека.

— А, — как мне показалось, разочарованно проронила она и отошла, села за соседний столик и отвернулась.

Мы с Консулом переглянулись. Я чуть слышно вздохнул, а он едва заметно усмехнулся.

— Я подумаю над твоими словами, — сказал он. — Насчет этого самого… сонного царства. А ты не теряй головы. И вот еще что… — Дядя Костя смущенно поскреб тяжелый подбородок. — У меня есть к тебе предложение. Как от одного эхайнского гранда к другому…

— «Я весь зажженное внимание», — проворчал я.

— Меня тут пригласили на один любопытный диспут. Я бы отказался, сославшись на занятость, но он будет иметь место неподалеку — в Картахене, да и тема весьма специфическая: «Нужны ли нам эхайны»… Не желаешь ли составить компанию?

— Даже не знаю, — промямлил я.

— Не беспокойся, никто не будет тыкать в тебя костлявым пальцем с криками: «Вот он, держите лазутчика!» Никто не заставит тебя высказываться против воли. Там буду я. Возможно, там будет Ольга Лескина. Надеюсь, она не полезет в драку с метарасистами… Я рассчитываю и на других любопытных гостей. Как мне представляется, это было бы для тебя познавательно. — Он заметил мое колебание, истолковал его по-своему и быстро проговорил: — С учителем Кальдероном я все улажу сам.

— Что ж, — сказал я.

— Тогда завтра утром я за тобой прилечу.

Он протянул мне руку, приветливо кивнул Антонии (та упорно не смотрела в нашу сторону) и удалился быстрым шагом в сторону Пуэрто-Арка.

— Эй, — позвал я тихонько.

Антония с демонстративной неохотой поднялась со своего насеста и подошла ко мне.

— О чем вы говорили? — осведомилась она сердито.

— Дядя Костя — действительно мой друг, — сказал я немного раздосадованно. — Он хорошо знает мою маму. Если тебе это интересно, они вместе росли.

— Знаменитому ксенологу нечего делать на Земле, — возразила она.

— Если тебе это интересно, у него на Земле семья. Его дочь зовут Иветтой. — Я вдруг разозлился. — Не думай, пожалуйста, что все в этом мире вертится вокруг твоей персоны!

— Значит, вы не говорили обо мне? — спросила она, пропуская мой выпад мимо ушей.

— Вот еще, — буркнул я, краснея.

— Жаль, — сказала она. Затем вдруг протянула мне руку царственным жестом. — Так мы идем?

— Куда?! — опешил я.

— Эхайн, — поморщилась она. — Большой глупый рыжий Черный Эхайн… На занятия, балда. Сдавать рефераты про рыбок!

И мы пошли на заклание к учителю Васкесу.