Бунич Игорь – В центре чертовщины

Впоследствии мне довелось испытать на себе то, о чём говорила Дениз. Мне повезло,

что девушки, с которыми я беседовал в тот вечер в отеле, старались поделиться со мной

всем, что было им известно. Другие отнеслись ко мне не так сердечно, возможно, потому,

что не доверяли. Но я не могу обвинять их. По большей части люди неохотно

рассказывают о своих встречах с паранормальными явлениями. Страх показаться

смешными ничуть не меньше страха потерять работу.

— У нас в “Истерн” огромное количество пилотов, инженеров и стюардесс. Номера

их домашних телефонов вам не получить. Даже мы не можем этого сделать. И даже если

это вам как-то удастся, вы не знаете, кому звонить. Да, вам не позавидуешь.

Я начинал думать, что она права. Всё без толку. Истории туманны, розыск

бесполезен.

Все три стюардессы были единодушны в том, что призрак бортинженера Репо

появлялся чаще, чем командира Лофта. И никто ни разу не сообщил, что видел второго

пилота Стокстилла.

— Знаете, — призналась Дорис Эллиотт, — мне бы хотелось ещё раз испытать что-

либо подобное. Я действительно думаю, что это подтверждает возможность жизни после

смерти, и я хочу разобраться... Порой, когда я одна в нижней кухне, я со смехом говорю:

“Репо, я с удовольствием поболтала бы с тобой, но мне некогда. Видишь, сколько народу

мне нужно накормить. Загляни попозже.” Но все слухи о встречах с призраками теперь

полностью прекратились. Уже несколько месяцев ничего не слышно.

Без сомнения, большинство коллег любило Дона Репо.

— Он казался очень мужественным, — сказала Г инни, — и очень сильным. Но

говорил всегда ласково, я не слышала, чтобы он хоть раз повысил голос. И он был таким

забавным. Всё время шутил с нами, вечно устраивал розыгрыши или рассказывал что-

нибудь смешное. У него было невероятное чувство юмора.

Все, кто знал Дона Репо, описывали его подобным образом. Он был знающим и

добросовестным работником, заражавшим друзей неиссякаемым чувством юмора. То же,

на мой взгляд, можно было сказать и о девушках, сидевших напротив меня в тот вечер. Я

полностью доверял им, делая лишь поправку на природную живость характеров,

заставлявшую их несколько приукрашивать детали.

Затем Гинни рассказала о другом случае, который она до сих пор не могла объяснить.

Она дежурила в салоне самолёта номер 318, летевшего рейсом 26 в Нью-Йорк. Она

твёрдо решила про себя, что если ей ещё раз придётся столкнуться с чем-нибудь

необъяснимым, она постарается оказаться не одна, но и рассказывать посторонним об этом

не будет. Двух случаев с неё достаточно. Полёт проходил спокойно, если не считать

небольшой вибрации, пока самолёт набирал высоту. Поднявшись выше, однако, он

наклонился вправо, затем выпрямился, а потом снова накренился на правый борт. Так

продолжалось довольно долго, до самой посадки в аэропорту Кеннеди. Там самолёт был

тщательно проверен, особенно электронная и гидравлическая системы контроля. Причину

непонятного наклона, однако, так и не удалось найти. После небольшой регулировки 318

снова поднялся в небо, направляясь в международный аэропорт Майами рейсом 401.

Почти сразу после взлета самолёт начал мягко наклоняться вправо и так же мягко

выравниваться. Особого беспокойства это не причиняло, однако раздражало многих.

Гинни предлагала пассажирам мартини с “Бифитером”, скотч, кока-колу. Она дошла со

своей тележкой до расположенной над крыльями части салона, когда один из пассажиров

попросил её подойти к нему. Он махнул рукой в сторону иллюминатора и

поинтересовался:

— А что это у нас на крыле?

Гинни нагнулась и выглянула наружу. У самого кончика крыла виднелась дымчатая

светящаяся масса. Она была слишком плотной для облака и, нависая, двигалась вместе с

крылом. Вместе с пассажиром Гинни следила за ней несколько минут. Они заметили, что

масса — размером с большой чемодан — время от времени поднимается на несколько

футов от крыла и самолёт тут же выравнивается. Затем масса снова опускается на крыло и

самолёт наклоняется. Этот процесс повторился несколько раз. Наконец пассажир

предложил Гинни пойти в кабину и все рассказать бортинженеру.

Она нерешительно послушалась. Бортинженер прошёл вместе с ней к иллюминатору

и взглянул на массу.

— Облако, — заявил он. — Скоро оно отстанет.

Пассажир возразил. Он объяснил инженеру, что наблюдает за массой уже порядочное

время. Инженер был явно озадачен. Единственным объяснением, которое он смог

предложить, была конденсация, но он и сам понимал, что это неубедительно. Он заверил

их, что, несмотря на наклон, самолёт в полной безопасности и что он потребует полной

проверки лайнера после посадки.

Полчаса спустя самолёт начал с той же частотой наклоняться в левую сторону. К тому

моменту любопытство Гинни уже пересилило тревогу. Когда её окликнул пассажир,