Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

— Для этого понадобится много взрывчатки! — возразил Симак. — Бетон там толстый, да и закладные швеллеры — раз в пять толще железнодорожного рельса будут. Они рискуют обрушить каземат, поэтому они не будут взрывать «ДОТ».

— Но они могут прожечь броню, как в первом «ДОТе»; — не сдавался Егерь.

— Могут, — согласился Симак, — Я об этом и не подумал.

— Так мы тут и собрались, чтобы думать! — добавил Егерь.

— Давайте взорвём нахуй проход между четвёртым «ДОТом», и расположением? — предложил Левинц.

— Близко. Можем сами пострадать! — не согласился Егерь.

— А что, если открыть бронедверь, пройти в лабораторию, закрыть эту дверь и вывести из строя механизм запора, и отсечь Фрица от нас этой самой дверью? — предложил Винт.

Афганец безучастно слушал, лёжа на кровати. Он меланхолично крутил верньеры настроек трофейной рации, вслушиваясь в монотонное шипение. Казалось, что он занять своими мыслями, не связанными со сложившейся ситуацией, казавшейся безвыходной. Алёна сидела рядом с Симаком, и иногда критически оглядывала перепачканного сажей парня. История с гранатомётчиком, и засадой в потерне, сильно озаботила девушку. Симак пересёкся с ней взглядами, и будто бы прочитав упрёк в глазах девушки, виновато отвёл взгляд в сторону. Света сидела рядом с Алёной, по ней было видно, что девушка сильно устала от вечно пьяного Бориса, от этого немецкого бункера, от запаха плесени, от крови и пороховой гари, запах которой мужчины приносили с собой из длинных тёмных коридоров. Руки её мелко подрагивали — она понимала, что они в западне, и единственный выход — немногим лучше, чем сдаться в плен Фрицу, и ждать милости от его бойцов. Понимала она так же, что милости от него она точно не дождётся. Мужчин, скорее всего, расстреляют — так говорил Афганец, — а вот женщин наверняка отдадут солдатам. Наигравшись с девушками, они пустят им по пуле в лоб, так же как и остальным. Она это понимала, но всё же не хотела идти за ту страшную, железную дверь, за которой по ночам она слышала тихое скрежетание, будто бы замёрзшая на улице собака скреблась в дверь когтистой лапой, упрашивая хозяина впустить её в тёплое помещение. Света никому об этом не говорила, боялась, что сочтут за сумасшедшую, подумают, что от долгого нахождения под землёй у девушки начались галлюцинации. Но оказалось, что этот скрежет слышала не она одна.

— А что если другого выхода нет? — спросил Мишин. — Если в лаборатории — тупик?

— Но мы хотя бы попытаемся! — не сдавался Егерь. — Лично я буду драться до последнего патрона, а потом буду резать и рвать зубами! Мы могли б разделиться, — наверное, многие из вас думают об этом. Но это будет самой большой нашей ошибкой. В группе мы всегда сможем дать более результативный бой, да и сдаётся мне, что лишним автомат, там, — он кивнул в сторону двери, — не будет.

— Голосуем? — предложил Дмитрий.

— Смысл? — спросил его Симак. — Одна у нас дорога, голосуй не голосуй…

* * *