Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Они поели суп, приготовленный руками Егеря — хорошо, что Алёна захватила с собой из бункера соль. Мясо оказалось чуть жестковатым, но притом очень вкусным — консервы, которыми они питались в бункере, ни в какое сравнение не шли с этим настоящим, чистым мясом. Дежурить решили подвоя, разделив ночь на три части. Спальные места были сделаны из наваленных друг на друга еловых веток. Ночь опустилась на лес.

— Встаём, резче! — раздался неприятный, наполненный злобой, голос человека, руки которого, державшие оружие, были покрыты татуировкой, делавшей запястья похожими на гитарный гриф.

Симак разлепил глаза. Рядом с ним, прижавшись к нему всем телом, спала Алёна, которая тоже проснулась от ругани и брани. Он увидел двух здоровых, заросших щетиной, мужиков, с автоматами, направленными на Тереха.

— Подъём, падлы, что разоспались! — человек с золотыми зубами кротко полоснул из «Калаша» поверх спящих.

Егерь уже сидел, опустив глаза в землю. Из разбитой губы тоненькой струйкой стекала кровь.

— О-о-о, старый знакомый, мусор, вставай, сука! — прохрипел один из незнакомцев, рыхлое, в оспинах лицо которого было цементно-серого цвета.

— В натуре мусор! — обрадовался второй, обнажив в неприятной улыбке золотые зубы.

Это были Шкас, и Гриф, которые ушли в момент нападения Фрица на бункер. Им удалось выйти из проклятого леса, они разложили небольшой лагерь в чистом, живом лесу, не далеко от дороги, по которой они когда-то ехали на своих вездеходах. Они поджидали, пока стрельба в мёртвом лесу не стихнет. Они ждали на границе леса выживших — тех, кому удастся миновать смерть, тех, кого отпустит мёртвый лес. Но человек, который первым вышел на их засаду, оказался совсем не тем, кого ни ожидали увидеть….

Симак поднял голову, и его увидел ещё одного бандита: лицо того уродливой бороздой пересекала свежая, глубокая рассечена. Одежда его была перепачкана сажей и кровью, рука висела на ремне. Наполненные яростью взгляд этого человека острым лезвием пронизывал Левинца. Симак понял — это выживший после падения вертолёта, Крап. Шкас недобро смотрел на Мишина — казалось, что другие, окружавшие его люди, перестали для него существовать.

— Вот мы и встретились, сучёныш! — говорил серолицый Шкас, обращаясь к Мишину. — Думал, винта дал, и всё, в малину попал? Ты забыл, о чём я тебе толковал? Так знай, ссученая масть красная — я никогда слова не бросаю на ветер!

Шкас с силой пнул стоявшего перед ним Мишина в живот, от чего тот камнем рухнул на землю, и свернулся клубком. Лицо Курсанта перекосило от боли.

— Я тебя, чухана, петушить буду! — грубо сказал он. — И суку эту трахну! — посмотрел он на Свету. — За то, что предала нас! Тебе плохо жилось под Чехом? Тебя «Канна» плохо кормила? — спросил он девушку, и тут же продолжил, не давая ей возможности ответить, — А потом выпущу вам обоим кишки — но вы не умрёте сразу. Я оттащу вас туда — откуда вы так сильно хотели убежать! Я…

— …Что вынесли оттуда? — перебил Шкаса, Крап, обращаясь к Егерю.

— Ничего! — ответил тот.

Их оружие было собрано в небольшой кучке, за спиной Крапа.

— Ну как же, а оружие тогда откуда? А что это у вас в рюкзачках?

Он пнул ногой рюкзак Егеря, с открытым клапаном — из него высыпались золотые кольца и украшения.

— И это ты называешь «ничего»? — спросил Крап, и с силой двинул ногой в челюсть Егерю.

Тот, от удара, завалился на спину.

— Неплохой улов! — поощрительным тоном произнёс Крап, — Много там такого добра?

— Ты сам сходи, и посмотри! — предложил Беркут, наблюдавший за разговором.

— А это кто у нас тут такой дерзкий? — и в этот миг Беркут получил удар с ноги от Шкаса.

— Ты пойдёшь, и будешь ходить туда, носить мне рыжьё, до тех пор, пока я не скажу «хватит»! — зло зашипел Крап. — А потом будешь ползать передо мною на коленях, умоляя, чтобы я быстро потушил твоих корешей!

— Пацаны, он же нас всех хотел… — крикнул Терех, обращаясь к Шкасу и Грифу.

Чех снова ударил Егеря в лицо ногой:

— Заткнись, погон запортаченный! Чех хотел этого! Твой пахан хотел грохнуть именно тебя! Ты ему поперёк горла сидел! Ты хотел его кинуть — за это он тебе пятьдесят девятую статью прописал[76]!

— Он кто, прокурор, чтобы под статью подводить? — зло спросил Терех, изо рта которого потекла кровавая слюна.

— Не боись, Егерь, — перешёл на зловещий шепот, Крап, проигнорировавший вопрос, — Будет связь, пацаны, — он многозначительно покосился на Шкаса, — Позвонят кому надо, и дочку твою больную, отшпилят, вместе с женой! Потом сожгут обоих, заживо — и когда дочурка твоя гореть будет, знаешь, что она будет кричать? Она будет проклинать тебя!!! — вдруг неожиданно громко выкрикнул Крап, и с силой ударил Тереха коленом в лицо.

Егерь попытался вскочить, рыча при этом по-звериному страшно. Но руки, стянутые за его спиной, не давали ему этого сделать. Терех с силой вгрызся зубами в ногу Крапа. Тут же на грязной штанине бандита разрослось тёмное, видимое в свете костра, пятно крови. Крап взвыл. Шкас с силой впечатал приклад «Калаша» в голову Егеря, от чего тело последнего мгновенно ослабло. Он потерял сознание.