Бункер разбитых сердец

Через некоторое время появилась Светлана. На плече болтается ее сумка, под мышкой серый баллон, в левой руке пакет, видимо, с дополнительными к нему принадлежностями. Михаил поспешил на помощь.

– Дай-ка сюда. Надорвешься.

– Кстати, не такой уж и тяжелый. Я думала, будет хуже. Ты легко с ним и спустишься и поднимешься, – деловито проговорила она, немного запыхавшись. – Я взяла только один. Второй заправлять надо. Но этого хватает почти на полтора часа. Думаю, достаточно.

– Вполне.

– Только вернуть придется полным. Заправить можно в какой-нибудь пожарной части.

– Отлично. Умница. Ты сейчас домой или ко мне?

– Хорошего понемногу. Домой поеду. Надо кое-какую статейку добить.

– Но твой компьютер остался у меня. Тебя это не смущает?

– Тфу, черт! – выругалась она. – Ну а чего ты мне сразу не напомнил? Вот блин! Какая я все-таки…

– Ты замечательная. Я бы даже сказал, замечтательная. Ну что, едем?

– А шо делать? – горестно вздохнула Светлана.

По дороге они зашли в магазин подкупить провианта, поскольку оба успели проголодаться. У прилавка с полуфабрикатами пришли к общему мнению, что пачка пельменей вполне их устроит. И Михаил еще раз убедился, что деловые качества в этой женщине ему подходят больше, чем если она была бы скучной домохозяйкой. С ней есть о чем поговорить, можно рассчитывать на ее поддержку, у нее нет барских замашек и королевских желаний, а сварить покупные пельмени и помыть полы он и сам в состоянии.

После обеда они снова очутились в постели. Конечно, с переполненными желудками это было не очень комфортно, но все же оба остались вполне довольны друг другом. Уходя, Светлана снова чуть не забыла свой ноутбук, который так и не пригодился. Когда переступила за порог, Михаил удержал ее за рукав белого полушубка.

– Ты чего? – удивилась она. – Еще?!

– От «еще» я бы не отказался, но мне кажется, ты кое-что тут оставила, – хитро прищурился он.

– Ааа… А! Ну да, – хлопнула она себя по лбу и засмеялась. – Это уже полный кретинизм с моей стороны. Наверное, это ты на меня так действуешь.

– Своим кретинизмом?

– Ну что ты, к счастью, ты совершенно нормален. Не хватало бы еще союза из двух ненормальных.

Михаил пошел за ноутбуком, несколько обескураженный ее последней фразой. Она сказала о союзе. А может, и впрямь попробовать с ней соединиться? Ладно, время покажет. Не стоит торопить события. Но вообще, баба – класс!

Вечером, отправляясь на работу, он проверил кислородный баллон на работоспособность, прикрутив к нему гофрированную трубку и засунув в рот загубник. Дышалось вполне свободно и, упаковав его в спортивную сумку вместе со своим неизменным термосом и бутербродами, отправился на работу. Только бы не заинтересовались на главной проходной его ношей. Кажется, сегодня там дежурит Селезнев. Если так, то проблем не возникнет. Он не особо любопытный, как, к примеру, Петрович. Вот тот обо всем расспросит, все оглядит, да еще и о себе расскажет. Да, с пожилыми людьми в этом плане сложнее. Им до всего есть дело. А все потому, что чаще всего и поговорить-то им не с кем.

Родин не ошибся. Сегодня на проходной сидел Селезнев. Молодой улыбчивый парень беспрестанно что-то жующий.

– А, Миша-Титан пожаловал. Привет, – кивнул он ему из стеклянного окошка и ловко закинул в рот фисташку, – спокойной тебе ночи.

– Взаимно. – И Родин спокойно прошел на территорию базы. Благо и с утра будет все тот же Селезнев, который вряд ли заинтересуется содержимым сумки. Оставалось только одно не совсем приятное действо. Перекинуться парой слов с Наденькой. И благо если все этим ограничится. А то снова начнет угощать своими кулинарными шедеврами и домогаться с разговорами об их прошлом романе, выясняя сегодняшние отношения, что уж совсем невыносимо. И как накаркал. Не успел войти, как она уже несла ему пакетик с блинами. Ну что за женщина. Просто шеф-повар, не иначе. Пришлось взять, чтобы не обидеть. Даже сделать подобие улыбки. А это нелегко, если не обладаешь артистическими данными и к тому же только и думаешь о том, чтобы поскорее остаться одному и приступить к делу.

В отличие от Селезнева Наденька как раз таки поинтересовалась, что это у него в такой большой сумке?

– Это еда, Надя. Еда. Ты же сказала, что я чрезмерно худой. Вот я и решил перейти на усиленное питание.

– Еда? – Ее круглое лицо даже немного вытянулось, и Родин невольно сравнил ее со Светланой, у которой с чувством юмора, не чета Наденьке, было все в порядке.

– Так что зря ты мне добавку принесла. Как бы тут не лопнуть, не удержавшись еще и от твоих деликатесов.

– А кто же тебе это наготовил столько? – не унималась она.

– Все сам, дорогая, сам. Целыми днями у плиты простаиваю.

– Шутишь, что ль? – слабо улыбнулась она, боясь попасть впросак.

– Ну, какие тут могут быть шутки, Надежда. Так что иди. Сейчас буду начинать есть. А то мне при тебе неудобно это делать.

Улыбка сползла с ее лица, и она покосилась на него с некоторой опаской. Михаил еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Неужели она это воспринимает всерьез? Или тоже прикалывается? Причем довольно мастерски.

– Ну, ладно. Так я пошла?