Бунт (ЛП)

— Да. Я всю свою жизнь ходила в одну с ними школу.

— Какими они были?

Налив себе, ставлю стакан для Дженни.

— Адам даже в начальной школе был сердцеедом.

Она берет предложенный мной стакан и смеется про себя.

— Мы посещали один предмет в третьем классе, и помню, что его коробка для валентинок была переполнена в День Святого Валентина. Он выбрал девочку, которая к валентинке приложила наибольшее количество конфет, и она на неделю стала его маленькой подружкой. Думаю, это была его единственная девушка, пока не появилась она.

Дженни кивает в сторону Роуэн, и маленькая улыбочка появляется на моем лице.

— Шон и Адам практически всегда были вместе, но они были такими разными. Адам большинство обедов просидел наказанным за прогулы занятий или за то, что дурачился под трибунами. В то время как Шон всегда был лучшим учеником класса.

— Серьезно? — заинтересованно произношу я несмотря на то, что в это не так уж сложно поверить.

— Ага. Он чудно сочетал в себе качества хорошего парня и бунтаря. Шон всегда выглядел как плохой парень, но учителя любили его, потому что он был круглым отличником.

Она хихикает, а затем добавляет:

— В то время у меня была подруга, которая была влюблена в него. Ну, многие девушки были влюблены в него, но она просто сходила по нему с ума. Думаю, она сейчас тоже играет в группе.

Дженни замолкает, задумавшись о подруге, а я задаю вопрос:

— Что насчет Майка?

— Ничего не помню о нем до средней школы, но даже тогда он держался сам по себе. Я играла на кларнете, и помню, он присоединился к группе на... месяц. Потом он просто как-то ушел с репетиции и больше не вернулся.

— Это оказалось слишком легко! — кричит Майк с дивана, поражая нас своим сверхчеловеческим слухом.

Дженни смеется.

— Думаю, вскоре после этого они с Адамом и Шоном основали группу. Большую часть обучения в старшей школе он встречался с девушкой, — она понижает голос до шепота, — но она была последней сукой.

— А Джоэль? — интересуюсь я.

— По-моему он переехал в город в середине нашего первого учебного года. Тогда у него еще не было ирокеза. У него была копна грязных белокурых волос, и девочкам это нравилось. У него был образ гранжевого плохого парня.

Мне интересно, знает ли она о маме Джоэля, и что он, скорее всего, имел такой вид не по своему желанию, но не спрашиваю.

— Все занятия он проводил за рисованием в блокноте, вместо того чтобы внимательно слушать. Несколько учителей по-настоящему взялись за него, потому что считали, что он растрачивает свой потенциал, но мне кажется, он всегда знал, что хочет получить от жизни, понимаешь? Все часы для самоподготовки, проведенные в музыкальном классе, в конечном итоге стоили того.

Вечером прошлого вторника он пришел ко мне с гитарой, так как, по его словам, он работал над песней, но хотел увидеть меня. Мы провели вечер, сидя в моей гостиной, Джоэль бренчал на гитаре и работал над нотами, а я готовилась к экзамену по английскому, борясь с желанием заняться с Джоэлем сексом. Что-то было в том, как он играл на гитаре — с такой глубокой концентрацией, от чего я извивалась в кресле. Когда он наконец-то отложил гитару, я в считанные секунды оказалась у него на коленях, стащила с него футболку и безрассудно поцеловала его.

Я витаю в воспоминаниях, когда заходит Джоэль, и делаю большой глоток Маргариты, чтобы привести мысли в порядок.

— Вы очень мило смотритесь вместе, — произносит Дженни, похлопывает меня по руке и уходит.

— О чем болтали? — спрашивает Джоэль, занимая ее место.

— О тебе, — насмехаюсь я.

Пьяная ухмылка расцветает на его лице.

— О том насколько я секси?

Я смеюсь и отвечаю:

— Нет. О том, каким ботаником ты был в старшей школе.

Он следует за мной в гостиную, без устали возмущаясь.

— Я не был ботаником. Если что, это Шон был ботаником.

— Эй! — выкрикивает Шон, и вся толпа смеется. — Я не был ботаником.

— Ты отчасти был ботаном, — отвечает Майк, и Шон сверкает взглядом в ответ.

— Разве не ты давал Адаму списывать все домашние задания? — спрашивает парень Дженни, и Шон скалится.

— Что мне оставалось делать? Позволить ему завалить все?

— Ты хороший друг, — произносит Адам, похлопывая Шона по плечу.

Шон смеется и отбивает руку Адама.

— Да ну тебя. Ты все еще торчишь мне тридцать баксов за работу по истории для мистера Вейта.

— Джоэль все еще торчит мне тридцать басков за то, что я взял на себя вину, когда он сделал вмятину скейтбордом на машине моей мамы, — возражает Адам.

Парни начинают спорить, кто кому должен, а я завершаю их разборки тем, что приношу Джоэлю один из подарков.

— Этот от Блейка и Дженни.

Он открывает подарок за подарком, получая футболки, альбомы, подарочные карточки и дорогой алкоголь. Роуэн подарила ему именные гитарные медиаторы, Лэти — отпадную пару очков, а остальные ребята скинулись, чтобы подарить ему коллекционную гитару «Fender», вызвавшую всеобщие охи-ахи. Я последней дарю ему свои подарки, стараясь не ерзать, пока он открывает их.

Когда Джоэль снимает блестящую зеленую оберточную бумагу и обнаруживает набор графитных карандашей, он улыбается, глядя на коробку.