Бунт на «Баунти»

— Об этом я не думал. Я думал лишь о позорности обвинения, о том, до чего низок и подл человек, способный предъявить офицерам подобные обвинения. Я думал о том, что перед нами еще долгий путь, и знал, что не смогу и не стану еще год терпеть подобные муки. Но удача отвернулась от меня. Приятная тихая ночь, казалось бы, должна была мне благоприятствовать, но случилось обратное. Как вам известно, большая часть команды спала на палубе и ускользнуть незамеченным мне не удалось бы. В конце концов я решил отложить задуманное и дождаться, пока мы не окажемся рядом с каким-нибудь другим островом… Даже в четыре часа, приняв от Пековера вахту, я и думать не думал о мятеже. Уверяю вас, это правда. Некоторое время я прохаживался по палубе, размышляя о постоянных оскорблениях со стороны Блая. Не думайте, я не защищаюсь, а просто излагаю факты. Мне хотелось убить этого человека. Да, эта мысль не раз приходила мне в голову: почему бы не убить его и не покончить с этим раз и навсегда? Я чуть было не поддался искушению. Теперь вы понимаете, что я тогда чувствовал. Признаться, я просто сходил с ума… Как вы знаете, моим вахтенным помощником был Хейворд. Чтобы прийти в себя, я отправился его искать и нашел: он спал под катером. В другое время такое пренебрежение обязанностями рассердило бы меня. Мы шли в незнакомых водах, и Блай правильно приказал удвоить внимание на вахте. Я остановился, глядя на Хейворда, и вдруг отчетливо, словно их произнесли рядом, услышал внутри себя слова:» Захвати корабль «. С этой секунды мозг мой заработал очень ясно и четко. Казалось, он действовал независимо от меня, а я лишь исполнял его команды. Беркитт не спал. Я знал, что Блай наказывал его часто, поэтому он мне поможет. Однако раскрывать ему свой план я не стал — а у меня и в самом деле план был уже готов. Я велел ему спуститься со мною вниз и. разбудив Черчилля, Мартина, Томпсона и Куинтала, сказать им, чтобы они пришли к фор-люку. Тем временем я подошел к койке Коулмана, тихонько разбудил его и попросил ключ от оружейного ящика, сказав, что мне нужен мушкет, чтобы подстрелить акулу. На ящике спал Халлет. Так как он был в моей вахте, я с притворным гневом разбудил его и отправил на палубу через бизань-люк. Он страшно испугался и шепотом попросил меня не говорить капитану Блаю, что он заснул на вахте. Беркитт и разбуженные им матросы уже ждали меня. План они приняли сразу. Мы взяли мушкеты и пистолеты, и я оставил Томпсона сторожить оружейный ящик. Затем мы подняли Маккоя, Уильямса, Александра Смита и других, причем все они обещали нас поддержать. Мы раздали оружие и, поставив часовых у люков, направились в каюту Блая. Остальное вы знаете.

Кристиан замолчал и некоторое время сидел, обхватив голову руками и уставившись в пол. Наконец я выдавил из себя:

— Велики ли по-вашему шансы у Блая достичь Англии ?

— Очень невелики. Ближайший остров, где они могут рассчитывать на помощь, — это Тимор. От того места, где был спущен баркас, до него тысяча двести лиг. Когда я захватил корабль, единственной моей мыслью было доставить Блая домой в кандалах. Но матросы не захотели — вы сами слышали. Тут я был вынужден уступить. Затем встал вопрос: кто отправится с ним ? Сначала я имел в виду лишь Фрайера, Самьюэла, Халлета и Хейворда, однако другим отказать не мог, да это было бы опасно. Если бы Фрайер, Перселл, Коул и Пековер остались с нами, я уверен, они попытались бы захватить корабль. Ну, довольно об этом. Что сделано, то сделано. Теперь я должен думать о тех, кто пошел со мной. Самое меньшее, что я могу, это не дать их поймать.

— А что с нами?

— Этого вопроса я ждал. У вас есть полное право его задать. Я не могу надеяться, что кто-то из вас оставит мысли о доме и разделит нашу судьбу, как это сделал Янг.

Он поднялся и, остановившись у окна, стал смотреть на запад, где садилось солнце. Наконец повернувшись ко мне, он заговорил:

— Я доставлю вас на Таити и разрешу отделиться от нас. Молчать о бунте вам будет совершенно необязательно. А пока вы останетесь с нами. Больше мне нечего сказать. Придется вам довольствоваться этим.

О своих ближайших планах Кристиан не сказал ничего, хотя и дал понять, что через несколько дней мы подойдем к суше.

Утром 28 мая, спустя ровно четыре недели после бунта, в шести лигах с наветренной стороны показался остров. Почти весь день мы, лавируя, приближались к нему и на закате заштилели милях в трех от его западной оконечности.

Наутро Кристиан объявил, что собирается сквозь проход в рифах войти в лагуну перед островом, но когда мы подошли поближе, то увидели целый флот туземных лодок.