Бунт в тарелке

– Ну да. Если опыт получится, он нам память до того места, когда мы тарелку увидели, сотрёт и отпустит. А нет, тогда все приборы на нас испытает, которые раньше только на гусеницах испытывали.

– Угрожает, да?

– Угу, – кивнул Шурка.

– Давай глухонемыми прикинемся, – нашёлся Лера. – Может, он нас и так отпустит.

Но Фу-Фью в тот день не вернулся. Чтобы не умереть от скуки, Шурка взялся учить Леру свистательному языку инопланетян.

– Нет, ты не понимаешь, – объяснял он. – Надо скривить рот налево, тогда получится правильно. А так у тебя выходит «фьють».

– Ну и какая разница?

– А какая разница между Колей и Олей?

Понемногу у Леры стало получаться. К концу дня он даже освоил два десятка несложных посвистов.

Профессор Тьюпль

Наутро Фу-Фью попытался продолжить эксперимент, но друзья даже не смотрели в его сторону. С каждой секундой коробчатая физиономия инопланетянина становилась всё мрачней, а взгляд его поросячьих глаз – всё мстительней.

– Интересно, – шепнул Лера, – а что по-инопланетянски Фу-Фью значит?

– Фу – это или плохо, или запрещено, – перевёл Шурка. – А Фью – это его настоящее имя. Золотой по-нашему.

– Рыжий? – уточнил Лера.

– Нет, золотой.

– Тогда получается, что он фальшивый, – хитро прищурился Лера.

– Это почему же? – посмотрел на него удивлённо Шурка.

– Потому, что Фу-Фью – плохое золото. Значит, ненастоящее, фальшивое.

В это время у коробка, до которого то и дело доносилось его имя в сочетании со словом «фу», кончилось всякое терпение. Грозно свистнув, он подошёл к экрану монитора. Что означал свист, Лера мог только догадываться, но Шурка от страха побледнел, как полотно. Похоже, друзьям грозила большая опасность. В этот напряжённый момент под курантами образовался овальный проём двери. Фу-Фью посмотрел и отшатнулся. В лабораторию входил самый настоящий человек.

– Фьуитить? – спросил сурово вошедший.

Друзья присмотрелись и поняли, что это тоже инопланетянин. Туловищем он ничем не отличался от людей, только голова у него была идеальной цилиндрической формы. А на месте рта, как и у Фу-Фью, зияла круглая дырочка.

Коробок, наконец, пришёл в себя и отвесил нечто вроде поклона. Инопланетянин с цилиндрической головой указал на серебристую ракушку и погрозил пальцем.

– Тьюпль, фи-флю-фля, – залебезил Фу-Фью.

– Директор космического института, – пояснил Шурка. – Профессор Тьюпль.

– А чего он ругается?

– Коробок без спроса взял в соседней лаборатории полиглотолог.

– Чего?

– Аппарат для быстрого изучения языков, – показал Шурка на ракушку. – Инопланетяне его недавно изобрели.

– А сейчас о чём они там свистят?

– Подожди, – отмахнулся Шурка, – дай послушать.

В это время профессор Тьюпль заглянул в круглое зеркало монитора.

– Вы всё-таки взялись за эту тему? – расстроился он. – Зря, бесполезная и никому не нужная затея.

– Да что вы, профессор, – заспорил Фу-Фью. – Исследования идут полным ходом. Проблема только в отработке системы опроса. Но это временные трудности, которые решаются в рабочем порядке.

– Вы тратите время и средства на глупости, – покачал своей цилиндрической головой огорчённый Тьюпль. – Зачем нам знать зависимость математических способностей землян от количества съеденных ими блюд?

– Любимых блюд, – поправил раздосадованный Фу-Фью. – Вы специально искажаете сущность моих опытов и в моём лице предвзято относитесь к фундаментальной науке[4].

– Но это вовсе не наука и тем более не фундаментальная! – вскипел профессор. – Это полная бессмыслица!

Шурка повернулся к Лере.

– Попали мы в переплёт, – сообщил он ничего не понимающему другу.

Инопланетяне ещё долго пересвистывались. Наконец, Фу-Фью отвесил директору поклон, погрузил ракушку на тележку и удалился, злобно сверкая своими поросячьими глазками. Профессор Тьюпль остался в одиночестве. Заметив, что пленники смотрят на него, подошёл ближе.

– Бедные земляне, – неожиданно на чистом русском языке сказал он. – Вы попали в лапы совершеннейшей бездарности. Мало того, попали незаконно. И если бы не министр охраны наук Всюси, который доводится ему родным папашей, этого остолопа давно бы выгнали из нашей академии и, вероятно, отправили на перевоспитание. Ведь он до сих пор не смог выучить ни одного землянского языка.

Когда Тьюпль ушёл, Шурка задумался.

– А ничего мужик, – заключил он. – Не то, что этот коробчатый.

Лера недоверчиво усмехнулся.

– Может, он и хороший, только всё равно смотрел на нас, как на ручных обезьянок.

Вторые после гусениц