Бунт в «Зеленой Речке»

— Путы закона падут, и на крыльях высшей справедливости будет парить среди нас дух Иисуса. А нечистые и неверные будут низвергнуты в геенну огненную!..

Клейну так и не удалось узнать, относил ли его Пинкли к нечистым и неверным или видел его парящим на крыльях высшей справедливости. Псих с ужасом взглянул через плечо Клейна и в следующую секунду был схвачен огромной лапищей за глотку и выдернут из-под носа Рея, как редиска из грядки. Не обращая внимания на писк Майрона, Клейн заковылял дальше. Его правая рука, похоже, вот-вот оторвется. Коленки подкашивались на каждом шагу, но тут он наконец выскочил из коридора в центральный атриум и привалился, тяжело пыхтя, к обгорелой сторожевой башне.

После низких потолков административного крыла, вызывающих клаустрофобию, стеклянный купол двенадцатиметровой высоты казался архитектурным совершенством. Клейн перевел дыхание; из непроглядного мрака коридора вынырнул Эбботт.

— А где Пинкли? — спросил Клейн.

— Я затолкал его обратно в церковь, — ответил великан.

— Спасибо, Генри, — поблагодарил Клейн.

Эбботт ткнул пальцем в тело, свисавшее через плечо доктора:

— Имеет смысл отдать его мне, — сказал он. — Он тяжелый.

Клейн через силу улыбнулся: нелепая мужская гордость не позволяла ему свалить Кроуфорда на Эбботта. Все равно рука уже ничего не чувствовала…

— Спасибо, Генри. — Доктор мотнул головой в глубь атриума. — Мы идем в блок „В“. Держитесь ко мне поближе на случай еще каких-нибудь осложнений.

Эбботт торжественно кивнул. Клейн вскинул Кроуфорда повыше и рысью преодолел последние пятьдесят метров атриума. Проходя мимо кучи каких-то обломков, Клейн приказал Эбботту выбрать два куска дерева поровнее.

Блок „В“ встретил их обжигавшей легкие вонью горелого бензина; дыхание Клейна стало еще более болезненным. Ноги скользили по липкому жирному полу. Там и сям на покинутых обитателями ярусах мелькал свет фонарей. Это белые победители обшаривали камеры в поисках наркотиков, выпивки, сигарет и денег. Клейн обессиленно привалился к застекленному окну комнаты охраны: его мужское начало иссякло, как это неизменно и случается. Еще секунд шестьдесят — и он свалит Кроуфорда прямо на пол.

— Зайдите в эту комнату, Генри, — попросил Клейн, — и попробуйте найти там фонарик.

— У меня уже есть фонарик, — сообщил Эбботт.

— Что? — переспросил Клейн.

Эбботт запустил лапу в карман своих штанов и вытащил оттуда большой четырехбатарейный фонарь в противоударном резиновом корпусе.

— Я всегда ношу его с собой, — пояснил он.

Ну конечно, Эбботт же работает в канализации — ему приходится постоянно ходить по темным местам…

— Найдите мне пустую камеру, — сказал Рей.

Эбботт прошел вперед, посвечивая фонарем в камеры нижнего яруса. В первых двух находились только скорченные, обожженные трупы заключенных, застигнутых первыми, самыми неожиданными и сильными вспышками. В третьей камере послышался шорох: луч фонаря выхватил из темноты рубашку цвета хаки, а затем покрытое синяками лицо, испуганно моргающие глаза и поднятую руку. Двое. Нет, трое — трое охранников сгрудились у задней стенки камеры.

— Откройте дверь, Генри, — попросил Клейн.

Эбботт отодвинул стальную решетку двери, и Клейн из последних сил ввалился в камеру. Чуть не плача от облегчения, он наклонился и свалил Кроуфорда на койку. Хэнк очнулся, открыл глаза и вскрикнул. В плече Клейна восстанавливалось кровообращение. Это сопровождалось такой жгучей болью, что Рей чуть не присоединил свой голос к стонам Кроуфорда.

— Какого хрена здесь делается, а?

Голос доносился снаружи, и Клейн обернулся: прямо на него сквозь прутья решетки смотрел Кольт Грили, здоровенный татуированный белый подонок из команды Эгри. В руке он сжимал заточенную отвертку. Насколько Клейн знал, Грили еще никого не убивал… Рей помял правое плечо, набитое, казалось, иголками и булавками, — даже пальцем нельзя шевельнуть. Грили нервно взглянул на Эбботта, молча возвышавшегося рядом. Клейн сообразил, что человек, выбравший себе кликуху Кольт, должен быть полный мудак, к тому же мудак легковерный.

— Генри! — встревоженно рявкнул Рей. — Без глупостей!

Эбботт, естественно, и не собирался что-либо предпринимать, но Кольт Грили отскочил на метр, не спуская с великана глаз.

— Какого рожна, кореш? — взвизгнул он, обращаясь к Клейну. — Не надо!..

— Извини, Кольт, — ответил Клейн. — Эбботт пять минут назад пришил в церкви четырех мужиков голыми руками. Если на него опять накатит, я не смогу его удержать.

— Мама…

Глядя в бесстрастное лицо Эбботта, Грили несколько раз открыл и закрыл рот. Заточка, зажатая в его кулаке, неуверенно задрожала. Кольт взглянул на нее, совершенно не соображая, как она очутилась в его руке, и торопливо затолкал за пояс.

— Эбботт втюрился в этого Кроуфорда. Заставил меня тащить толстого ублюдка через всю тюрягу на собственном горбу. — Клейн кивнул в сторону охранников, забившихся в туалет и с неприкрытым ужасом таращившихся на Эбботта. — Хочет, чтобы эти шестерки позаботились о нем.