Бунтарь ее величества

– Торговля идет довольно бойко, через новые порты Одесса, Николаев, Херсон. Правда, во время войны султан закрывает для наших судов проливы, ведущие в Средиземное море, и торговля замирает. Потому мечта императрицы – наша с ней общая мечта – овладеть проливами, открыть России выход к теплым морям. Вам, американцам, этой нашей нужды не понять – у вас и так обширное побережье. А Россия в течение столетий была отодвинута от морей и потому прозябала в невежестве. Только усилиями великого государя Петра пробили мы окно на Балтику! А теперь великая Екатерина делает второй шаг – к южным морям. Что же касается до городов и дорог, то их создание – предмет моих неусыпных забот. Ни на что другое я не трачу столько времени и сил, как на мои города и пути сообщения. И я надеюсь показать государыне, чего успел добиться. Вся свита императрицы, все иностранные гости увидят наши новые земли во всем блеске!

– Стало быть, мы можем заключить, что успехи императрицы – это во многом успехи ее приближенных, таких, как вы, ваше сиятельство? – спросил «инженер». – Доверяя своим наместникам, вручая им полную власть над огромными областями, государыня таким образом надеется вызвать соревнование между ними, чтобы один перед другим старался?

– Пожалуй, что так, – согласился Потемкин.

Возбуждение, охватившее светлейшего князя во время рассказа о своем любимом южном крае, спало, он словно бы потух. Видно было, что вопрос, так занимавший американских гостей – вопрос о методах управления, механизмах успеха, – его вовсе не занимал. Потемкин был человеком действия, он привык решать вдруг возникавшие перед ним конкретные задачи. И чем огромней была задача, чем неожиданней она вставала, тем охотнее он за нее брался. Поиск общего рецепта действий, рецепта, пригодного для других, разработка методов управления не были его сильной стороной.

«Иностранные гости» заметили, что хозяин утратил интерес к разговору, и не стали докучать ему дальнейшими вопросами. Они поднялись и стали прощаться. Князь не стал их удерживать.

– Стало быть, я буду надеяться на вас, на вашу бдительность и храбрость в деле защиты государыни, – сказал он на прощание. – Вы уже однажды показали свою находчивость – надеюсь, что покажете ее и впредь. А я вернусь к себе в Кременчуг и Херсон и стану там ожидать прибытия императрицы. Там мы снова встретимся. Хотя, возможно, увидимся и раньше, в Киеве, – так случится, если я не выдержу слишком долгой разлуки с дорогой моему сердцу государыней…

Глава 5

Князь осуществил свое намерение и на другой же день покинул Смоленск. А царский поезд задержался в городе еще на два дня. Причиной задержки стала лихорадка, охватившая фаворита Екатерины, юного Александра Дмитриева-Мамонова. К тому же стояли солнечные дни, и многие приближенные жаловались на сверкание снега – он слепил глаза, и они начали слезиться. Императорские медики принялись за лечение.

Впрочем, на недуги жаловались не все. Большая часть людей, составлявших окружение Екатерины, и прежде всего сама императрица, чувствовали себя бодро и предавались удовольствиям. Один бал следовал за другим, и каждый был роскошнее предыдущего. Так что участники поездки и не заметили, как прошло время.

26 января царский поезд двинулся дальше, следуя вдоль Днепра, и спустя три дня приблизился к Киеву. Еще издали, верст за пять, из-за горизонта стали вырастать золоченые купола многочисленных церквей. Затем показались и первые дома. Город, расположенный на холмах над Днепром, был удивительно красив.

Навстречу императрице выехал наместник всей Украины, прославленный фельдмаршал граф Румянцев-Задунайский. Бросалось в глаза, что граф был как-то невесел и не слишком радовался прибытию императрицы с многочисленными сопровождающими.

Приветствовав государыню, как положено, Румянцев сел к ней в карету и сообщил, что дворец, построенный знаменитым зодчим Растрелли специально к приезду Екатерины, совершенно готов и можно ехать прямо туда.

– Нет, во дворец поедем чуть позже, – сказала Екатерина. – Сперва я хочу посмотреть город. Говорят, он состоит из трех частей – Подола, Печерска и старого города – и каждая по-своему красива. Так ли?

– Не знаю, ваше величество, я в красотах не больно разбираюсь, – угрюмо проговорил Румянцев. – Мое дело – порядок обеспечить, а красотой пускай всякие борзописцы занимаются.

Екатерина внимательно поглядела на своего знаменитого полководца и слегка покачала головой:

– Что-то ты мрачен сегодня, Петр Александрович. Ну да ладно. А еще хочу в главной киевской церкви помолиться. Какая у тебя церковь главная, это ты знаешь?

– Это знаю, как не знать, – ответил Румянцев. – Киево-Печерская лавра есть главнейший монастырь, и Софийский собор есть главная церковь города.

– Вот туда и поедем, – сказала Екатерина.