Бунтарь

В Роскилле Старбак должен был предупредить начальника железнодорожной станции о скором прибытии Легиона. Фальконер, будучи членом правления железнодорожной компании, заранее озаботился направить письмо с просьбой приготовить для транспортировки подразделения два состава, теперь же требовалось съездить дать отмашку машинистам разводить пары. Один состав включал в себя мягкий вагон для Фальконера с адъютантами и пассажирские второго класса для девятисот тридцати двух человек личного состава. Второй — товарные для амуниции и лошадей, да платформы для фургонов, пушек, передков, зарядных ящиков. Адам снабдил Старбака копиями писем, отправленных поутру начальнику станции:

— Предполагалось, что первой на станцию к одиннадцати доберётся рота Розуэлла Дженкинса, а когда доберётся на самом деле, неизвестно. Они сколачивают сходни.

— Что за сходни?

— Лошадей заводить в вагоны. — объяснил Адам, — Пожелай мне удачи. Мисс Пилхэм — дама с характером, спаси Господи.

Старбак пожелал другу ни пуха, ни пера, оседлал Покахонтас и выехал из разворошенного, как муравейник, лагеря по дороге на Роскилл. Городок, где находилась ближайшая к бивуаку Легиона станция, был вдвое крупнее Фальконер-Куртхауса и располагался на границе предгорий и равнины, тянущейся до самого океана. Дорога шла под гору и ехалось легко. Было жарко и выгнанные на луга коровы держались в тени деревьев или стояли в ручьях по вымя. Обочина просёлка пестрела цветами, зелень травы и рощ радовала глаз, и Старбак пребывал в радужном настроении.

В седельной сумке покоилось письмо к Салли. Она взяла с него обещание писать ей так часто, как сможет. В первом послании Старбак обрисовывал суетные последние дни в лагере. Писать он старался проще, избегая длинных слов и сложных предложений, поэтому пакет вышел объёмистый. В конце письма Старбак заверял Салли в своей любви к ней, что было правдой, если не принимать во внимание скорее дружеский характер этой любви, не имеющий ничего общего с умопомрачением, не так давно испытываемом им к мадемуазель Демаре.

Старбак, конечно, ревновал Салли, хоть и понимал, насколько бессмысленна его ревность и насколько на неё Салли наплевать. Как потерявшиеся дети, они прибились друг к другу, и, обессилено лёжа той ночью рядом, слушали дождь, курили сигары. Тогда они и договорились, что Натаниэль будет писать, а Салли — пытаться читать его письма, а однажды, может быть, написать ответ. При условии, что Натаниэль поклянётся не смеяться и не дразниться потом.

Задержавшись ненадолго у почтового отделения в Роскилле, чтобы отправить письмо, Старбак поехал на станцию. Одутловатый, истекающий потом начальник станции по фамилии Рейнольдс заявил Старбаку, не потрудившись дослушать:

— Поездов нет!

— Но мистер Фальконер, то есть полковник Фальконер, специально заказал два состава с локомотивами…

— Да хоть сам Господь! — окрысился тот.

Шерстяная железнодорожная форма Рейнольдса промокла от пота. Война вносила свои коррективы в железнодорожный график, и начальник устал, как собака.

— На линии шестнадцать паровозов, из которых десять возят войска на север. А обычные перевозки никто не отменял! Где взять локомотивы? Член правления мистер Фальконер или сам президент, локомотивов у меня нет! Ничем не могу помочь!

— Можете.

— Я не рожу тебе вагоны, парень! И паровозы не рожу! — заорал Рейнольдс, опёршись на стол обеими руками и роняя на бумаги капли пота с рыжеватой бороды, — Я не чудотворец!

— Вы недооцениваете себя.

Старбак достал из кобуры неуклюжий Саваж и, направив правее Рейнольдса, нажал курок. Грохнуло. Комнату заволокло дымом. В деревянной стенке появилась рваная дыра. Натаниэль спрятал дымящийся пистолет обратно в кобуру и спокойно сказал застывшему с открытым ртом железнодорожнику:

— Я не парень, мистер Рейнольдс, а офицер армии Конфедерации. Ещё раз так ошибётесь, поставлю к стенке и пристрелю.

На миг Старбаку показалось, что Рейнольдс сейчас отправится догонять майора Пилхэма на пути в райские кущи.

— Вы! Вы — псих! — наконец, вымолвил багровый от прилившей крови Рейнольдс.

— Наверно. — безмятежно согласился Старбак, — Когда я не в себе, я стреляю точно. Так что давайте-ка поразмыслим, как нам с вами совершить чудо и перевезти Легион Фальконера на север к Манассасу.

Это всё Салли, улыбаясь, думал он. После той памятной ночи Старбака переполняла несокрушимая вера в себя. Он готов был горы сковыривать и реки поворачивать вспять. Чёрт, а ведь он и вправду может стать отличным солдатом.

Рейнольдс божился, что в радиусе пятидесяти километров не найти ни единого пассажирского вагона. Всё, чем располагало депо Роскилла — семнадцать старых «товарняков».

— «Товарняк» — это то, что я думаю? — вежливо уточнил Старбак.

Тот молча указал за окно на череду товарных вагонов.

— Сколько человек поместится в одном?

— Пятьдесят. Ну, шестьдесят.

— Значит, нам хватит. Ещё какие-нибудь вагоны есть?