Бунтующая Анжелика

Мэтр Габриэль печально поглядывал на нее. За несколько дней он изучил все оттенки ее прелести, которые прежде не позволял себе замечать. И сейчас он жестоко упрекал себя, но не мог оторваться от этого лица, столь оживленного и столь таинственного. «Она вошла в нашу жизнь, как свет факела», — подумал он. Она освещала все вокруг, а о ней самой никто ничего не знал. Сегодня она гладила накрахмаленные чепцы. Горячий пар, поднимавшийся от влажного белья, разрумянил ее щеки. Она работала умело и быстро, но в ее огромных глазах светилась бездонная глубина, в которую он пытался проникнуть, побуждаемый не столько страстью, сколько стремлением угадать ее неведомое прошлое.

Изредка вырывавшиеся у нее слова оставались в памяти купца, он пытался как-то связать их между собой, что-то из них извлечь. Вот она только что сказала, что имела дело с какао. В каких обстоятельствах это могло быть? Он давно уже заметил ее компетентность в торговых делах, в особенности в том, что имело отношение к продуктам моря. Но что может быть общего у той, которая появилась подобно падшему ангелу на грязной дороге в Шарантон, и той, которая с такой тоской вспоминала: «Они ворвались в мой замок, убили моих слуг…»?

«Это просто авантюристка, — сказала о ней госпожа Маниго, касаясь кончика своего носа:

— Мое чутье меня никогда не обманывает!»

Анжелика встретилась глазами со взглядом своего покровителя и улыбнулась ему не без смущения. Они по обоюдному согласию решили «забыть» то, что произошло, и сохранять вплоть до отъезда прежние добрые отношения. Она была ему за это благодарна. Суровое реформатское воспитание научило мэтра Габриэля владеть своими страстями. От природы вспыльчивый и чувственный, он сумел благодаря молитве и сильной воле выработать из себя благоразумного, сдержанного, всегда спокойного и не чуждого аскетизма человека, которого все уважали и даже слегка побаивались. Его работа над собой привела к надежным результатам. В час опасности он никогда бы не переложил ответственность на других. И сейчас у него хватало здравого смысла, чтобы рассудить, что нервное напряжение — если продолжать в таком духе — доведет их до состояния охваченных паникой овец. Благодаря ему, его холодному лицу и тону, в доме наступил хотя бы внешний покой. И нервы Анжелики стали приходить в порядок. Нравственная сила купца помогла ей справиться со своим отчаянием. Но иногда все же между ними возникало тяжелое молчание.

— Когда мы отправимся? — спросила она.

Лицо купца просияло:

— Вообразите, просто чудо произошло, как говорите вы паписты. Судовладелец Жан Маниго больше всех противился нашему отъезду, а теперь вдруг решился присоединиться к нам. Его убедила недавняя беда: схватили его сынишку Жереми, когда тот задержался на улице, глазея на церковное шествие. В этом увидели желание обратиться в католики, и, так как мальчику уже восьмой год, его отвели в монастырь Меньших братьев. Маниго затратил целое состояние, чтобы освободить сына, и то лишь условно. Как он ни богат, он дрожит теперь за ребенка и вот — решил ехать с нами. Это облегчит наше предприятие. В Санта-Доминго у него есть несколько торговых контор. И мы можем ехать на одном из его кораблей.

Вот его план, который представляется мне разумным. Скоро сюда придет из Африки один из его торговых кораблей. На нем привезут рабов, которых высадят и разместят на складах до отправки в Америку. Маниго составит их список и представит его властям. Но в самую последнюю минуту мы займем место рабов. Если после того как корабль выйдет из гавани и до того как он дойдет до Антиохии в Турции, никто не поднимется на борт проверять людей, мы сможем считать, что спаслись.

— А что же рабы?

— Они останутся в Ла-Рошели, их запрут на складах и постараются усыпить, так чтобы они подольше не давали о себе знать.

— Итак, великое мужество господина Маниго заключается в том, что он согласен лишиться дохода от ценного груза, — практично рассудила Анжелика.

— Нам всем придется бросить здесь очень много. Маниго теряет еще меньше других. Он рассчитывает возобновить торговые дела с тем, кому оставляет свое здешнее предприятие. В общем, он будет заниматься тем же, только находясь не в Ла-Рошели, а в Санта-Доминго. Он уже обеспечил свое будущее. Что касается меня, то кое-какие деньги имеются у меня в Голландии и в Англии. Да потом, мы постараемся использовать с толком остающиеся дни, чтобы превратить большую часть наших владении и товаров в деньги. Мешки с монетами немного места займут на корабле.

— А эти получения денег не вызовут ли подозрения?

— Мы будем действовать осторожно. Католики, с которыми мы ведем дела, знают, что протестантам приходится теперь много продавать из-за двойного обложения.

Анжелика решилась наконец задать вопрос, который давно жег ей губы:

— Когда же мы отправимся?

— Через две или три недели.

— Три недели! Боже, как долго!

Ее собеседник вздрогнул и, кажется, рассердился. Он глухо сказал:

— Это очень недолго, когда приходится бросать родную землю. И стукнул кулаком по столу:

— Будь прокляты те, кто вынуждает нас к этому.