Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева

В 3 часа дня разнеслась весть, что в 1 час 20 минут в воротах Свеаборгского порта предательски, в спину, убит шедший на Вокзальную площадь

командующий флотом вице-адмирал А.И. Непенин. В командование флотом сейчас же вступил, как старший, вице-адмирал Максимов, который стал величать себя первым революционным адмиралом. Вскоре на Вокзальную площадь въехал автомобиль с адмиралом Максимовым А.С., украшенным огромным красным бантом и окруженным несколькими офицерами своего штаба и вооруженными матросами. Команды приветствовали его громкими криками «ура». Это уже был один из популярнейших вождей переворота и враг «старого режима», вице-адмирал, проведший всю жизнь на службе его величества. Кстати, его избрали командующим флотом еще при живом Непенине на случайно собранном сходе матросов по предложению писарей штаба флота. Но Непенин не признал законности этого схода. Надо сказать, адмирал Максимов не был авторитеным офицером. Вот как о нем писал Г.К. Граф: «Адмирал Максимов всегда отличался карьеризмом и мелочно-честолюбивым характером. Не имея ни по заслугам, ни по уму никаких данных, чтобы претендовать на занятие высокого поста командующего флотом, он был в страшной претензии, когда не он, а адмирал Непенин был назначен на этот пост. Ведь Непенин был моложе его! При первых же признаках революции Максимов почувствовал, что пришла, наконец, пора осуществить свои честолюбивые замыслы. Он стал тайно агитировать среди своих подчиненных, чтобы те выбрали его на пост, который ему так хотелось занять».

А вот Непенин А.И. был заслуженным адмиралом, но стал жертвой февральской революции. 4 марта 1917 года, в день своей гибели, он издал приказ, в котором говорилось: «Считаю абсолютно недопустимым пролитие драгоценной русской крови. От имени нового Правительства Великой и Свободной России еще раз призываю офицеров к спокойствию и единению с командой и категорически воспрещаю пролитие крови, ибо жизнь каждого офицера, матроса и солдата особенно нужна России для победоносной войны с внешним врагом». Но через несколько часов его убили.

Убийство адмирала Непенина произошло при следующих обстоятельствах. Большинство команды флагманского корабля «Кречет» отправилось на площадь, чтобы встретить членов Временного правительства. В это время к «Кречету» подошла большая вооруженная толпа и стала шумно требовать, чтобы адмирал тоже пошел на площадь встречать депутацию. Адмирал Непенин решил пойти и в сопровождении своего флаг-офицера лейтенанта П.И. Тирбаха сошел на берег. Они шли впереди, а за ними толпа, среди которой находился и будущий убийца адмирала, одетый в морскую унтер-офицерскую форму. Он шел все время сзади адмирала, держа наперевес винтовку. Едва только адмирал стал выходить из ворот порта, сзади него раздался выстрел. Это убийца в матросской форме совершил свое злое дело. Адмирал упал, но и тогда в него было сделано еще несколько выстрелов из винтовок и револьверов.

Вечером того же дня лейтенант Тирбах разыскал тело адмирала, обмыл, одел и на следующий день устроил похороны. Похоронен Андриан Иванович был на русском православном кладбище в Хельсинки.

Впоследствии Петр Грудачев, который в 1917 году был матросом береговой минной роты в Гельсингфорсе, в своих воспоминаниях утверждал, что это он убил Непенина вместе с тремя другими матросами: «Я вглядывался в адмирала, когда он медленно спускался по трапу. Вспомнились рассказы матросов о его жестокости, бесчеловечном отношении. И скованность моя, смущение отступили: передо мной был враг. Враг всех матросов, а значит, и мой личный враг. Спустя несколько минут приговор революции был приведен в исполнение. Ни у кого из четверых не дрогнула рука, ничей револьвер не дал осечки…» Однако, по мнению В. Звягинцева, Грудачев мог задним числом приписывать себе «революционные заслуги». Большевик Н.А. Ховрин оправдывал убийство тем, что Непенин скрывал вести о революции в Петрограде от матросов и не согласился добровольно сдать командование флотом выбранному на матросском митинге адмиралу Максимову.

Кровавая ночь на Балтийском флоте в марте 1917 года

В Гельсингфорсе и на флоте долго находились под впечатлением страшной, кровавой ночи с 3 на 4 марта. Каждый момент можно было ожидать повторения вспышек, новых насилий, новых убийств. Постепенно стали выясняться подробности того, что происходило на кораблях в ту ночь.