Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева

Недовольство команды графом-авантюристом росло. Тем более, что ряды восставших редели. От рук местных жителей Формозы погибли Василий Панов, Иван Попов и Иван Логинов. От тропических болезней умерли еще 15 человек, в том числе А. Турчанинов. И в Макао команда «Святого Петра» вновь взбунтовалась против Бениовского и потребовала возвращения на Родину. Даже старый флегматичный швед Винбланд клокотал от ярости. Вдруг вскрылось, что никакой Бениовский не генерал, что царевича Павла он и в глаза никогда не видел. Но авантюрист Бениовский, единственный знающий латинский, быстро нашел общий язык с португальским губернатором Макао и убедил его поместить всю команду галиота в тюрьму, якобы предотвратив этим захват фактории. Но, может быть, губернатора больше убедил именно сам русский галиот, проданный ему Бениовским.

Многие из команды «Святого Петра» теперь Бениовским были недовольны. Кое-кто уже раскаивался в содеянном, некоторым хотелось домой, подальше от этих пальм и теплых ливней. Вокруг все было чужое, и впереди тоже была неизвестность. А тут еще Бениовский продает «Святого Петра» вместе с такелажем и пушками. Соображения у него были разумные – дальше на галиоте не пойдешь. И мал, и потрепан бурями, не приспособлен для дальних плаваний. И так чудо, что добрались до Макао. Да и сколько можно ютиться вповалку, если есть и деньги, и возможность достать другой корабль. И второе соображение: российское правительство объявит розыск, и, пока доберешься на «Святом Петре» до Европы, могут задержать англичане или голландцы. Помещик Степанов, который был, видимо, во главе недовольных, предложил Бениовского с капитанов убрать – нельзя доверять человеку, который продал русский корабль. Наверно, в те дни у Степанова уже созрела мысль о том, что еще не все потеряно и, защищая интересы российской короны, он сможет добиться прощения. Но были среди беглецов и такие, которым «Святого Петра» было жалко как живую душу – он ведь честно потрудился и спас их. И вот теперь его продали. Будто предали. Раньше был свой корабль – свой дом. Теперь они бездомные. И оттого страшно. Противоречия, которые накопились за месяцы плавания, вышли наружу, когда отдалилась опасность погони.

Спустя несколько дней граф Бениовский в роли освободителя явился в тюрьму и предложил заключенным большерецким беглецам условия, альтернатива которым была смерть вдали от России. Бениовский сочинял прокламации и зачитывал их в общей комнате. Окна были открыты, и с моря тянул ветерок, приносил запахи теплого моря, китайских харчевен и приторные ароматы белых цветов. «Если искренне любите меня и почитать будете, – читал Бениовский вслух, – то вам клянусь богом, что моя искренность ежедневно доказана будет; если же, напротив, увижу, что ваши сердца затвердели и меня больше почитать не будете, то сами заключать можете, что от меня тоже ожидать надлежит». Прокламация и горячая речь Бениовского оказали свое действие. Команда согласилась и далее считать его капитаном. Только Степанов упорствовал, решил до конца охранять интересы императрицы. Бениовский написал еще одну прокламацию. И снова зачитал: «Я буду вам заступою, и никакого оскорбления вам не будет, и ежели Бог нас в Европу принесет, то я вам обещаю, что вы вольны будете и со всем удовольствием, хотя во весь век ваш, содержаны, что, писавши рукой своей, подтверждаю».

Тогда Степанов послал жалобу китайскому императору. Степанов возбудил жалобу, обвиняя Бениовского в том, будто он увез обманом товарищей из Камчатки, а потому и просил китайское правительство через голландских резидентов захватить Бениовского, как беглого преступника. Возможно, что эта жалоба была подстроена голландцами, а затем использована англичанами, но истинной подкладкой ее являлось то, что положение русских беглецов оказалось весьма тяжелым. А пока шли эти дела, команду трепали лихорадка и дизентерия. Климат был влажный, жаркий, непривычный и вредный для северян. А русские думали. О многом передумали они здесь, вырвавшись из одной тюрьмы и попав в другую. Не каждый смог это пережить. 16 октября 1771 года умер Максим Чурин, а за ним в течение полутора месяцев умерло еще четырнадцать человек. Остальные признали свое поражение и согласились следовать за Бениовским в Европу. Бениовский поспешил отплыть из Макао, где был оставлен Степанов. Навсегда остались в той чужой земле штурман Максим Чурин, штурманский ученик Филипп Зябликов, жена Дмитрия Бочарова. Между прочим, известно, что до 20 ноября 1772 года Ипполит Семенович Степанов жил будто бы в Англии. Двадцатого ноября Екатерина II подписала указ о прощении своего подданного и разрешила ему вернуться на родину. Но в Россию Ипполит Степанов не вернулся. По другим данным, он вскоре умер от нищеты в Батавии (латинское название Нидерландов).