Буранный год

   Из Москвы поторапливали, но сроки начала первых ударов, все же, согласились перенести на конец декабря, или даже на начало января 40-го. Это позволяло тщательнее отработать планы ударов, и научить правильному бою хотя бы командование основных ударных соединений и подчиненные им отдельные штурмовые подразделения. По настоянию комбрига Карбышева отработка штурма финских укреплений проводилась 'в обстановке приближенной к боевой'. Часть занятий шла на специально построенных в районах Каргополя и Тихвина полигонах ОКОНа, другую часть 'отрабатывали на натуре', в качестве которой использовались настоящие укрепрайоны на 'старой польской границе' в Белоруссии. Причем, сам Карбышев организовал переброску сводной инженерной бригады из Карелии и всеми силами взялся за дооборудование построенных в 20-х годах укреплений по стандартам финской обороны середины и конца 30-х годов. Построенный инженерно-саперными частями 'укрепрайон', поочередно штурмовали сразу несколько дивизий. Против них условно воевали кадровые арт-пульбаты РККА и лыжно-стрелковые роты НКВД, имитирующие финские легкие части. Вместе с пехотными дивизиями ленинградского округа в штурме укрепленных позиций тренировались еще две другие инженерных бригады с приданными им тяжелыми артиллерийскими парками и танковыми полками прорыва (оснащенными Т-28). С большим трудом Генеральному штабу удалось убедить Командование РККА выделить для этих тренировок достаточное количество боеприпасов. Ворошилов рвал и метал, но Шапошникову и Василевскому удалось доказать, что выпущенные по врагу 'в молоко' шестидюймовые снаряды окажутся гораздо дороже тех же снарядов выпущенных на учениях. Нарком вынуждено согласился с их доводами, и представление началось.

   К концу второй недели учений пятнадцатикилометровая оборона противника оказалась условно взломана. Сводные ударные полки уже на второй день смогли гаубичным и пушечным огнем перемешать с землей тонкостенные бетонные коробки устаревших дотов. Но на третий день штурмовые танковые роты по-настоящему забуксовали на минных полях перед второй полосой укреплений, где чуть ослабленные противотанковые мины успешно рвали гусеницы грозных трехбашенных танков, а замаскированные пушки обороны, тут же, изображали обстрел застрявших стальных чудовищ. Пехота лежала в снегу в ожидании подавления огневых точек. Бомбардировочная авиация в полигонных условиях сыпала сериями 'полусоток' и 'соток' по выявленным узлам обороны. Атакующие в белых маскхалатах бросались на штурм прямо за огненным валом, но по команде посредников, вынуждены были откатываться под внезапно открывшимся огнем проснувшихся или сменивших свою позицию вражеских пулеметов, минометов и полевых орудий.

   Командование требовало повторить атаку. Удары в лоб натыкались на фланговый огонь, темп продвижения падал до нуля. Посредники снова фиксировали большие потери. Тюленев нервничал, и требовал снова вызвать авиацию, Штерн с Карбышевым на карте проигрывали варианты новых атак. После прорыва очередной линии обороны, войска втянулись на лесную дорогу меж замерзших болот, заросших густым кустарником. Головная походная застава оторвалась почти на три километра, и какое-то время все было тихо. Неожиданно прямо из-под ног следующего за парой головных танков стрелкового батальона, вырвались дымы взорвавшихся 'условных фугасов'. И тут же походные порядки были внезапно атакованы одетыми в белое лыжными отрядами противника. Вооруженные самозарядными винтовками фланговые лыжные охранения "снеговиков" походной колонны, по команде посредников, были "смяты" и тут же попали в "безвозвратные потери". А их противники "снежные черти" ОСНАЗ, помимо автоматических карабинов, ручных пулеметов и ротных минометов, оказались вооружены даже установленными на санных станках германскими авиапушками (трофеями Освободительного Похода в Польшу). 'Вражеские' снайперы стали шустро и дружно выбивать настоящими пулями буксируемые на санях манекены, изображающие красных командиров и пулеметные расчеты. Наступающие спешно рассыпались с дороги, в поисках укрытий от вражеского огня. Группы прорыва в этом неудобье под вражеским огнем суетливо и немного бестолково занимали оборону. Посредники, снова и снова, фиксировали потери. Условно раненых на импровизированных волокушах и носилках начали оттаскивать в тыл. В этот момент, изображаемые ОСНАЗом НКВД "мобильные отряды противника", повторили налеты. А пытающиеся их преследовать уже неполные штурмовые роты, оказывались на внезапно обозначенных посредниками минных полях, и снова несли 'условные потери'. Наконец атаки были отбиты, а вызванная по рации авиация еще и проштурмовала убегающего 'врага' холостыми очередями пулеметов и "эрзац-бомбами" (мешочками с крашеным мелом и хлопушкой). У наступающих частей появилась короткая передышка, совмещенная с повзводным приемом пищи. Расслабляться не получалось, даже несмотря на ненастоящую опасность от их визави по учениям...