Бурелом

— Я протестую, господа, — вскочил со стула Милованов. — Протестую! Временное правительство есть законное правительство, мы — избранники народа, выразители его дум и чаяний. Наконец, Временное правительство пользуется всемерной поддержкой со стороны Франции, Англии и Америки. Я считаю не лишним, господа, напомнить вам, что на содержание нашей армии Франция тратит ежемесячно шестьдесят миллионов франков. Америка поставляет нам немало вооружения. Англия поставила сто аэропланов, несколько сот пулеметов и обмундирование. Все это достигнуто благодаря дипломатической деятельности Временного правительства во главе с господином Авксентьевым.

— Не тешьте себя иллюзиями, господин Милованов, — покачав головой, произнес сидевший недалеко от него полупьяный Курбангалеев. — Что, по-вашему, все это дают нам за прекрасные глаза? Чепуха. — Раскачиваясь, Курбангалеев поднялся со стула. — Разных временных правительств развелось, как сельдей в бочке. Самарский комуч — раз, — капитан пригнул один палец, — временное правительство в Омске — два, Дербер во Владивостоке — три, областная дума в Томске — четыре, — зажав кулак, потряс им. — Все они стараются наперегонки распродать по кускам Россию. Нет, только армия, ее высшее офицерство могут сохранить порядок в стране, спасти от красных. Или, как сказано одним мудрецом: избави меня, боже, от друзей, а с врагами я сам справлюсь...

— Капитан Курбангалеев, — послышался сердитый голос Ханжина, — приказываю вам сейчас же идти домой.

— Слушаюсь, господин генерал. — Бросив на Милованова взгляд, полный презрения, Курбангалеев вышел.

На какое-то время наступило неловкое молчание.

— Господа, — вновь послышался голос Ханжина, — я поднимаю бокал за наше Временное правительство, его лучших представителей, за единство действий в нелегкой борьбе за правопорядок и демократию.

Выпили, и неприятный эпизод с Курбангалеевым начал забываться.

Партер, расположенный рядом с вестибюлем, был невелик, и Галя с Сусанной с трудом нашли свободное место. Первая часть дивертисмента уже началась. На сцену вышла полная подвижная брюнетка с ярким лицом южанки — госпожа Строчинская. Выждав, когда умолкнут аплодисменты, Строчинская приняла театральную позу и запела:

Он говорил мне: будь ты моею!

Страстью объятый, томлюсь я и млею...Дай мне надежду, дай утешенье,Сердце унылое ты освети.Так лживой речью душу смущал он,Но не любил он, нет, не любил он... —

пропела она рыдающим голосом и низко опустила голову. Раздались хлопки, выкрики: «Бис!», «Брависсимо!».

— Строчинская раньше пела в больших городах, — сообщила Сусанна Гале. — Затем болезнь горла, замужество и снова, но уже любительская, сцена. Послушай, как она исполняет романс: «Белой акации...»

Слегка откинув голову, певица начала с грустью:

Белой акации гроздья душистые

Вновь аромата полны.Вновь разливается песнь соловьинаяВ тихом сиянии чудной луны.

Стояла тишина.

Годы давно прошли, страсти остыли,Молодость жизни прошла.Белой акации запаха нежного,Верь, не забыть мне уже никогда... —

горестно покачала она головой и, сопровождаемая шумными аплодисментами, ушла за кулисы.

— Дамы и господа! — послышался голос конферансье. — Сейчас будет исполнен романс «Вечерний звон». Поет Крапивницкий.

Галя не спускала глаз со сцены. Вышел Алексей, привычным движением откинул волосы и картинно оперся о рояль.

Вечерний звон, вечерний звон, —

начал он мягким баритоном..

Как много дум наводит онО юных днях в краю родном,Где я любил, где отчий дом.

Галя почувствовала волнение. Пел родной брат об отцовском доме; под крышей которого прошло их детство.

Готовая вот-вот разрыдаться, Галя поднесла платок к глазам.

— Что с тобой? — с тревогой спросила Сусанна.

— Так, ничего.

Уже не зреть мне светлых днейВесны обманчивой моей!

С трудом сдерживая готовые хлынуть слезы, она припала к плечу Сусанны.

— Да что с тобой, Галя? Тебе нехорошо?

— Пройдет. Это нервы. Я лучше пойду в вестибюль, погуляю. — Галя вышла из партера. Облюбовала уголок, где стояла кадка с фикусом, и, сев на диван, начала постепенно успокаиваться. Из противоположной двери, ведущей за кулисы, в сопровождении двух офицеров и госпожи Строчинской, болтая о чем-то, показался Алексей. Он прошел, не заметив сестры.

ГЛАВА 13

Василий Обласов бежал из троицкой тюрьмы. Вместе с ним исчезли два уфимских горных стрелка, как именовались добровольцы татаро-башкирского егерского полка.