Буревестник

Именно тогда человек приблизил к себе небо и стал мечтать о звездах. Мечтали и взрослые и дети. Мальчишки строили модели и часами следили за их полетами, радуясь успехам и тяжело переживая аварии своих фанерно-бумажных самолетов. Взрослые занялись небом всерьез, едва только наладили свои земные дела. Еще в 1923 году были организованы первые кружки по планеризму, а к 1933 году десятки тысяч людей приобщились к этому спорту мужественных и испытали непередаваемое, ни с чем не сравнимое чувство полета…

Нельсон тоже с детства мечтал о небе. Еще мальчишкой он мог целыми днями сидеть дома и строить модели. Он не замечал времени, и только сердитый голос отца отрывал его от клея и ножниц.

Он мог часами пускать модели с плоской крыши своего дома в Ереване, радуясь, когда маленький планер подолгу парил, как птица.

Летать — это счастье! Это он знал твердо, и еще он знал, что сам обязательно будет летать.

И когда прозвучал призыв IX съезда ВЛКСМ — «Комсомол — на самолеты!», «Дадим стране 150 тысяч летчиков!», — Степанян почувствовал, что, наконец его мечта становилась явью: бакинский аэроклуб объявил набор.

— Дядя Витя, я хочу летать! Дайте мне рекомендацию в аэроклуб, — прибежал взволнованный Нельсон к Циплакову.

Виктор Иванович не спеша вытер замасленные руки, внимательно посмотрел на паренька и спросил:

— А зачем тебе летать?

Or неожиданности вопроса Нельсон даже поперхнулся.

— Как зачем? — недоуменно пожал он плечами.

— А так. Я ведь тебя ясно спрашиваю: зачем тебе летать? За компанию, вместе с другими, или тянет в небо?

Вот он, оказывается, к чему клонит, Виктор Иванович! Да при чем тут компания? Только как рассказать ему о затаенных мечтах, что все время волнуют его воображение?..

…Летний день. Поло аэродрома. Теплый ветерок еле колышет траву. Пахнет разогретым маслом, бензином. А в кабине за штурвалом он, Нельсон Степанян, в комбинезоне и шлеме с огромными очками. Вше минута — и он поднимется в небо и поведет машину к далеким сиреневым горизонтам. И новая, необыкновенная жизнь откроется перед ним, жизнь, полная ветра, неба, простора. А может быть, он даже станет военным летчиком и ему доверят грозную боевую машину?..

— Что же ты молчишь? — спросил Циплаков. — Или слова не находишь?

— Не нахожу, Виктор Иванович, — честно признался Степанян, — не знаю даже, как вам объяснить… Тянет меня…

— Тянет, значит? — усмехнулся мастер.

— Тянет…

— Ну что ж, раз тянет, тогда другое дело. — Виктор Иванович внимательно посмотрел на Нельсона. — Ладно, заходи завтра, получишь рекомендацию.

— Дядя Витя! — в восторге крикнул Нельсон. — Да я…

— Ладно, ладно, будешь летать, помашешь мне крылышками. Беги, пилот!

И дядя Витя дал ему эту «путевку в авиацию», как несколько позже дал ему и рекомендацию в члены Коммунистической партии.

Чувствуя себя почти уже летчиком. Нельсон пытался и вести себя как подобает опытному воздушному асу — спокойно и невозмутимо. Но удавалось ему это плохо. В конце концов он был еще очень молод и просто не находил себе места, ожидая решения судьбы. И как всегда в таких случаях, время тянулось, как назло, медленно, того и гляди вообще остановится…

Наконец долгожданный день наступил. Для начала Нельсон должен был пройти врачебный осмотр. На медицинской комиссии тщательно осмотрели паренька: ничего, что он несколько худ, — здоровье отличное. Врач, строго посмотрев на Нельсона через очки, неожиданно тепло улыбнулся.

— Молодец! Годен!

Всего два слова, а для Нельсона они значат так много…

Перед началом занятий Степанян зашел в комитет комсомола и к Виктору Ивановичу — как-никак он был его «крестным».

Циплаков внимательно выслушал Нельсона, одобрил — теперь можно идти спокойно.

Совмещать работу на заводе и занятия о аэроклубе трудно. Но по-прежнему безотказным был молодой слесарь на работе, и примерным учлетом был он в аэроклубе, где совершилось приобщение Нельсона к одному из высших достижений цивилизации — способности летать.

На уроках истории авиации рассказывались волнующие эпизоды из жизни первых воздухоплавателей. А за стенами клуба кипела жизнь. Она требовала; учись, узнавай, действуй! Каждый день, не принесший знания и умения, — погибший день. Торопись, современник, ты должен много успеть!

И Нельсон торопился.

Занятия о аэроклубе целиком захватили его: история авиации, изучение самолета, мотора, пилотирование. Одна из заповедей, которую должен накрепко усвоить каждый будущий летчик, гласит; надо хорошо знать теорию, чтобы грамотно летать. И Степанян запомнил это на всю жизнь и старался усвоить всю летную премудрость как можно лучше. Пришлось ему заняться и парашютным спортом: ведь уметь быстро и правильно обращаться с парашютом необходимо каждому летчику.

…Первый прыжок. На мгновение плоть человеческая противится мысли, что сейчас нужно добровольно оторваться от надежной опоры и ринуться вниз. Но, как и всегда, препятствие замыкает в подсознании Нельсона механизм азарта, и, ломая себя, он прыгает.