Burglars' trip

Он вкрадчив. Я смогу вернуться в школу, жить в свое удовольствие, передо мной откроются такие перспективы, о которых я и мечтать не смел, меня будут бояться, я стану сильнейшим волшебником, смертному никогда не достичь таких высот. Это и есть мое Наследство. Я должен его принять. Но могу отказаться. Предложение остается в силе, пока я жив. Но зачем терять время...

Я перестал его слушать. Нельзя! Обратного пути не будет. Мне нужно стать действительно взрослым. По-настоящему. Тогда я смогу принять правильное решение.

- Почему мой отец отказался? – спрашиваю я, не узнавая собственного голоса.

- Ты совсем не похож на своего отца. У тебя задатки сильнейшего мага. Он и не должен был соглашаться. Он бы не справился. Последний раз по-настоящему подходящий случай был в середине семнадцатого века. Я бы мог отойти от дел и заниматься только наукой. Но не успел. Наследник погиб совсем молодым. Я не хочу потерять тебя также. Подумай, Севочка!

- Ты, случайно, не помог моему отцу освободить тебе поле деятельности?

Он отшатнулся, поджав и без того тонкие губы. Обиделся! Надо же!

- Ты сам сказал, что если бы мой отец согласился, то я не остался бы сиротой.

- Боже мой, Сев! Чему я учил тебя семь лет? Ты так ничего и не понял!

- Я понял. Просто так спросил... Я не хочу. Извини, Кес.

Тишина. Воздух становится вязким и тягучим. Я замер. Я смотрю ему в глаза. Пока он меня не отпустит, я не оторвусь. Не получится. Его взгляда я не боюсь. Он не может меня заставить. Я не способен оторвать взгляд, но он на меня не действует, как на остальных. Мы с ним даже тренировали этот фокус прошлым летом. Стал бы он меня учить, если бы желал мне зла? Он не может меня заставить. Я могу согласиться только сам. А ведь он прав. Согласившись, я стану когда-нибудь волшебником более могущественным, чем он. Но я НЕ ХОЧУ. Не продавишь. И не пытайся.

Кес отводит взгляд. Как тяжело...

Я вскакиваю из-за стола и, не оглядываясь, бегом устремляюсь к себе. Теперь я знаю, почему они не могут ходить в Восточное Крыло. Никогда не смогут.

Я сижу в спальне, обхватив колени руками. Что же мне теперь делать... Я всегда знал, что не такой, как все. Мне это нравилось. Очень. И никогда не приходило в голову, что придется заплатить за то, что дети в школе шарахаются от меня, как от прокаженного. Заплатить вот такой ночью. Я считал, что просто умнее остальных. И сильнее.

На следующий день меня ждал еще один удар. И он оказался не слабее первого. Вот уж не ожидал...

Размышляя ночью над своим положением, я решил посоветоваться. Единственный человек, к которому я мог обратиться за советом, была моя тетя Эстер Босиани. Она, конечно, все знала. Потому и ненавидела Кеса. Потому и не хотела, чтобы я жил в Ашфорде. Под утро я написал ей письмо, понимая, что она предложит послать Кеса подальше, переехать к ней в Лондон и не «грузиться по пустякам». Она была всего-то на двенадцать лет меня старше. Если Кес станет настаивать, я так и поступлю, но пока мне нужен был просто совет. Совет, как потактичнее отвязаться от Наследства, никого при этом не обидеть, остаться с Кесом в хороших отношениях и вернуть тот образ жизни, к которому я привык.

Ответа я не получил и, просидев весь день у себя, все-таки спустился к обеду.

Вечер. Мы с Кесом сидим на Тревесе напротив друг друга, точно так же, как сидели вчера. Перед ним лежит пергамент. Он небрежно двигает его в мою сторону.

- Это написала мне Эстер. Я хочу, чтобы ты прочел, а то к подозрению в убийстве твоих родителей прибавишь еще какую-нибудь мерзость.

Я читаю.

Этого не может быть! Не может быть!

«Кес, он спрашивает совета. Объясни ему, что я не стану отвечать. Я не желаю больше получать от него писем. Проследи за этим. Эстер.»

Что это? Я не верю! Она отказалась от меня? Она не может. Как же... Она мой опекун...

На Кеса я не смотрю. Он скажет, что не знает, почему она так написала. Может это подлог...

- Мы договорились. Давно. Она не имеет права вмешиваться в наши дела. Не пиши ей больше. Она очень любит тебя, Севочка, но отвечать не станет. У нас магический контракт. Я не мешал ей воспитывать тебя, как ей нравилось. Теперь ты наш. Я тебе вчера объяснял. У тебя есть вопросы?

- Она насовсем от меня отказалась?

- Ну что ты. Мы договорились на год. Один год. Не переживай. Просто я не хочу, чтобы на твое решение кто-то влиял. Особенно человек, не имеющий к нашей Семье никакого отношения. Ты должен понимать...

- Я понимаю.

Вот так я остался один. В четырнадцать лет «год» воспринимается примерно как «вечность».

Через десять дней я уехал в школу. С твердым убеждением, что все сделал неправильно. Я, видимо, должен был согласиться. Кес остался разочарован. Это сквозило в его обычном ласковом тоне, в предложении подумать и в уверенности, что я все равно никуда не денусь.

Уже в школе я вдруг отчетливо понял, что ко всему прочему лишился дома. Не было больше места, куда бы я стремился вернуться. Это оказалось тяжелее всего.

~*~*~*~