Буря (ЛП)

— Не волнуйтесь, — спешно сказала медсестра, выдавив улыбку. — И она, и ребенок в порядке, но сейчас рядом лучше быть только семье.

— Он — семья, — прозвучал голос, и я, обернувшись, увидела женщину. Ее волосы были собраны в неряшливый пучок, а поверх бежевого пальто был розовый шарф.

— Ямада-сан, — обратился к женщине Томо.

«Ох, — подумала я. — Мама Шиори».

Это было легко понять. У них были одинаковые глаза, и кто еще мог оказаться здесь в больнице?

— Томохиро, — сказала она, обнимая его. Я чувствовала себя лишней, глядя на них. Почему я вообще согласилась пойти? Я постаралась широко улыбнуться, когда мама Шиори повернулась ко мне.

— Моя девушка Кэти, — сказал Томо, и мама Шиори протянула руку, быстро поклонившись. Я пожала ее ладонь, склонив голову.

— О, — сказала она с неуверенной улыбкой. — Мило. И я не знала, что у тебя есть девушка, Томохиро.

— Рада знакомству, — пробормотала я, чувствуя себя неловко. Я видела по ее лицу, что она надеялась на отношения между Томо и Шиори.

— Шиори будет рада тебя видеть, — сказала Ямада. Она взглянула на медсестру, что отступила и показала на двери. Мы прошли за Ямадой в лабиринт белых коридоров.

— Она в порядке? — спросил Томо. — Медсестра сказала…

— Все хорошо, — сказала Ямада, ведя нас по коридорам. В них пахло моющими средствами, сильный и едкий запах, смешивались звуки пикающих устройств, пока мы шли мимо палат. — Но с ребенком все немного хуже.

Тут я потеряла нить разговора, ведь не понимала термины, которые они произносили. Я предположила, что ребенку нужен дополнительный уход. Голос ее мамы не был слишком тревожным, так что, видимо, жизни ничто не угрожало. Но мне не нравилось оставаться в неведении. Я опять не вписывалась в японскую жизнь. А если я однажды упаду с велосипеда Дианы и сломаю ребро? Я даже не смогу объяснить ничего доктору, как и не пойму его вопросы.

Мы остановились у двери, и Ямада открыла ее.

— Шиори-чан, смотри-ка, кто пришел, — она улыбнулась, а Томо прошел в комнату.

Я осталась на пороге, не зная точно, что делать. Комната была залита лучами вечернего солнца, постельное белье почти сияло в таком освещении из окон рядом с кроватью. Шиори сидела в белой рубашке, что тоже ярко сверкала. Она выглядела как умиротворенный ангел. Ее черные волосы завитками ниспадали на плечи. Я нигде не увидела ребенка.

— Томо-кун, — сказала Шиори. Глаза ее расширились, пальцы вцепились в простыни.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, но я видела слезы, собравшиеся в уголках ее глаз. Она написала ему, но не была уверена, что он придет, а теперь она радовалась, что он все же появился.

— Заходи, — сказала мне на ухо мама Шиори, и я шагнула в комнату. Шиори заметила меня и покраснела. Она была недовольна или смущена? Может, ей было неловко в моем присутствии.

— Привет, — сказала я. — Я… хотела тебя, кхм, поздравить.

— Спасибо, — сказала Шиори, кивнув едва заметно, но я это движение уловила.

— Твоя мама не сказала, — отметил Томо. — Девочка или мальчик?

Тревога Шиори отступила, она солнечно улыбнулась.

— Девочка, — сказала она. — И она прекрасна, Томо-кун.

Томо улыбнулся и взлохматил волосы Шиори.

— Получилось ведь? Молодец, — она просияла.

— Мы можем увидеть малышку? — спросила я.

Улыбка Шиори увяла, но ответила ее мама:

— Ах, сейчас не получится. У нее хайкецушоу.

Улыбка застыла на моем лице. Я не понимала, что это означает.

— Какое-то время ей нужен особый уход, — сказал Томо. — Но это ведь даст тебе время отдохнуть, нэ, Шиори-мама? — он сказал это так нежно и радостно, что Шиори засветилась. И, видя его доброту, я любила его еще сильнее. Отступил парень, что спорил с директором. Проявился парень, которого я любила.

«Монстр тоже умеет улыбаться. А это монстр, что хочет быть человеком».

Слова проникли в мои мысли, вспомнились и слова Джуна:

«Это монстр, что захотел стать человеком», — я пыталась прогнать голос, но он обволакивал мысли, захватывал сознание. Комната закружилась, мне было невыносимо жарко.

Я упала на колени. Я слышала голос Томо. Чувствовала, как он поднимает меня под руки с пола, но все было словно в тумане. Сон был четче, чем реальность. Голоса подавили все вокруг меня.

«Мукаши-мукаши, — шептали они в стиле традиционного начала японской сказки. — Давным-давно жил монстр, что хотел стать человеком. И он принял облик человека, но внутри остался демоном. И в один прекрасный день демон вырвался на свободу и подавил в нем человека. Он ворвался в мир и поглотил его. Но этого не хватило, чтобы утолить его голод, и он выплюнул этот мир, а затем проглотил его снова. И он все еще голоден, он всегда голоден».

— Кэти!