Буря страсти

У него есть план на будущее. При первой же возможности он заставит Мейна показать ему ту, которая с таким рвением легла в его постель. Он увезет ее в Лондон и сделает своей возлюбленной!

Единственным препятствием к исполнению этого плана является помолвка с Клареттой. Надо каким-то способом paзорвать ее. Возможно, в открытую появляться со своей любовницей? Это вызовет у лорда Роллерсона негодование. Хотя вряд ли Роллерсону нужен еще какой-то повод, чтобы невзлюбить его.

— Молодой человек!

Вздрогнув, Джейми выпрямился. Он поднял глаза и обнаружил, что предмет его размышлений спускается по главной лестнице. Не встретив лорда Роллерсона на охоте, он решил, что тот испугался мороза и решил поспать.

— Доброе утро, лорд Роллерсон. — Джейми сорвал с головы шляпу и двинулся к лестнице, стараясь изобразить на лице радушие.

У Роллерсона же был такой вид, будто он на месте преступления застал наглеца, подложившего ему в постель дохлую лягушку. Остановившись за две ступеньки до конца лестницы, он устремил на Джейми презрительный взгляд.

— Я буду краток, сэр. — Его густые седые брови дрогнули, когда он огляделся по сторонам, дабы убедиться, что они одни. Удовлетворенно кивнув, он вновь посмотрел на своего собеседника. — Я долго говорил с девочкой, но она отказывается слушать любые доводы. — Он прочистил горло. — Моя дочь не желает вас.

Бессмысленно-радушное выражение исчезло с лица Джейми.

— Ваша… Кларетта?

Роллерсон кивнул, его губы сжались, как будто ему предложили выпить рыбьего жира.

— Девочка желает расторгнуть вашу помолвку.

— Кларетта отвергает меня? — Джейми возликовал. Но радостное возбуждение остановилось на полпути к вершине. Наверное, случилось нечто, о чем он не знает. — Она объяснила почему, милорд?

Для общительного и жизнерадостного человека, каким он являлся, Роллерсон продемонстрировал довольно искреннее негодование.

— Объяснила. Сожалею, но я не смог с ней не согласиться. Скажу прямо: она утверждает, что вы показали себя, в частности вчера вечером, джентльменом с неустойчивым характером и склонностью к меланхолии. Короче, вы легкомысленны.

— Легкомыслен? — Джейми почувствовал себя задетым. — Я?

Роллерсон опять кивнул:

— То, что я узнал о вас за последние четыре месяца, только подтверждает ее впечатление. Допускаю, вы верный товарищ, на вас можно положиться в бою, но вы не представляете, как вести себя в обществе дам. — Роллерсон выглядел расстроенным, он напоминал школьного учителя, который обнаружил, что его лучший ученик смошенничал на экзамене. — В Лондоне вы скандальным образом предпочитали Кларетте ломберный столик, танцевали с ней только положенное количество танцев, опаздывали к началу приема и могли уехать до его окончания. Вы обращались с ней так, будто она — ваша жена!

Подобная оценка его прегрешений не произвела на Джейми ни малейшего впечатления.

— Кларетта никогда не жаловалась.

— Верно. И вы должны знать, что до вчерашнего вечера девочка защищала вас при каждой возможности. Преданность — замечательное качество, — заявил Роллерсон, намекая, что на фоне добродетелей Кларетты молодой человек выглядит последним негодяем. — Пока она желала вас, я готов был закрывать глаза на ваши недостатки…

— Недостатки? — переспросил Джейми, в котором наконец-то вспыхнуло негодование. Роллерсон выпятил грудь.

— Вы полагаете, сэр, что у вас нет недостатков?

— Естественно, есть! — нетерпеливо проговорил Джейми. — У любого человека есть какие-то изъяны.

— А я, сэр, я утверждаю, что ваши изъяны отвратительны уязвимой натуре моей дочери.

— Уязвимой натуре? — опять повторил Джейми.

— Меня начинает утомлять то, что вы повторяете за мной как попугай, сэр.

Решив отстаивать свою честь, Джейми гордо выпрямился:

— Думаю, я заслуживаю того, чтобы узнать, каким образом мое поведение привело к столь резкому изменений ее чувств?

— Я не интересовался. — Роллерсон уставился на того, из-за кого сегодня ранним утром горько разрыдалась его младшая дочь. — Я и не желаю знать.

Возмущенный новой отповедью, Джейми поднялся еще на одну ступеньку.

— Тогда я сам спрошу ее.

— А вот этого вы не сделаете. — Роллерсон положил руки на перила, преградив ему путь. — Она не желает видеть вас. У нее была такая страшная истерика, что я с трудом понимал, что она говорила. Я все утро успокаивал ее, поэтому пропустил охоту.

— Кларетта плакала?

Эта мысль потрясла Джейми. Он не мог вспомнить, чтобы эта сильная духом девушка когда-либо плакала. Она стойко переносила все тяготы и испытания. Неужели его действия заставили ее проливать слезы? Естественно, нет. Возможно, он был невнимателен, но она же заверила, что ей это безразлично. Так что же он сделал или сказал? И тут он догадался.

Он накричал на Кларетту. Она хотела утешить его, а он накричал на нее и назвал источником всех своих несчастий.

Джейми стало стыдно. Неудивительно, что она расплакалась. Одурманенный виски и жалостью к себе, он обошелся с ней как последняя скотина. Она, наверное, была потрясена до глубины души, если расплакалась. Он должен извиниться и восстановить их дружбу.