Буря в Колорадо (Отважный спаситель)

Джефф замолчал и повернулся к сцене. Открыв рот он уставился на сильно накрашенную женщину лет тридцати. Черты лица были грубыми. Она трясла ярко-рыжими волосами, скакала по сцене, махала юбками, демонстрируя свои широкие бедра и исполняя непристойные пенки.

– Это твоя певица? – с трудом выговорил Джефф. Ему стало не по себе.

– Да-а. Наконец-то она приехала. Не успела на дилижанс. Прибыла на попутном экипаже с коммивояжером по продаже виски.

Молли поморщилась, когда женщина сфальшивила.

– Пусть она пока остается, отработает свой аванс, а потом я от нее избавлюсь. Не то она распугает мне всех посетителей своим голосом и манерами.

Джефф покачнулся и плюхнулся на стул у стойки бара.

– Дай мне виски, – прохрипел он. – Господи милостивый, если это певица, кто же та девчонка, которую я снял с дилижанса? Та, которую я оставил с Ником в лачуге? Кто та девчонка, которую я выдал за Ника замуж?

Ник и дед смущенно смотрели друг на друга. Ник изучал документ, в надежде отыскать там какую-нибудь ошибку. Но бумага была подлинной, даже слишком.

– Ник, что это с тобой? Ты женился на девочке или нет?

Дед был возбужден, взволнован, рад тому, что произошло. От радости он выронил изо рта трубку и не заметил. Ник нагнулся, поднял ее с пола к отдал старику.

– Я не знаю. Я был пьян, – ответил Ник, ошарашенный новостью, – Но даю слово, что обязательно выясню все точно.

Ник решил, что ему надо убраться и хорошенько подумать обо всем, прежде чем дед начнет расспрашивать. Он схватил одежду, ботинки, чистое полотенце и выскочил за дверь. В голове у него была сумятица. Он сбежал по ступенькам вниз и направился в заднюю часть дома.

Много лет назад, когда Джейк начинал строить дом, то рядом с естественным горячим источником построил комнату, в которой выдолбили каменную ванну для купания. Она была глубиной около трех футов и имела отверстие для стока воды. Большие окна в комнате были всегда открыты летом, чтобы в ванной комнате был свежий воздух. А зимой они плотно закрывались, помещение обогревалось паром.

На ранчо никогда не испытывали недостатка в горячей воде. А вот питьевую приходилось привозить в бочках из горного источника.

Вместо того, чтобы понежиться в ванне, как он обычно это делал, Ник помылся очень быстро. Он беспокоился о состоянии девушки.

«Саманта». Ее имя словно соскользнуло у него с языка. В конце концов, так написано в документе. Он замычал от досады, смутно вспоминая шутку, которую они придумали с Джеффом. Он нахмурился. Черт возьми! Он же не собирался жениться в самом деле. Но бумажка, кажется, настоящая. Он поднес ее к глазам, еще раз внимательно рассмотрел. Бог мой, все выглядит так, словно действительно получилось по-настоящему. Но он никак не мог поверить. Может быть, это очередная шутка Джеффа? Но сегодня Джефф вовсе не смеялся. Он выглядел каким-то озадаченным, смущенным и… испуганным.

Ник выбрался из ванны, вытерся, натянул мягкие хлопчатобумажные подштанники, надел черные габардиновые штаны, которые плотно сидели на его стройных ногах. Он вздохнул. Как хорошо облачиться в мягкую чистую одежду, которая не колется и прикрывает все, что и должна прикрывать. Он сел на груботесанную широкую скамью, надел носки, с удовольствием натянул черные высокие сапоги. Наконец-то его стертые ноги защищены от камней и колючек. Потом он надел черную шелковую рубашку, застегнул перламутровые пуговицы и заправил рубашку в штаны.

Потерев щетинистую щеку, уставился на свое отражение в зеркале. Подумав, решил не тратить время на бритье. Нужно пойти, посмотреть на девчонку.

Поддав ногой ненавистные лохмотья, он увидел рыжую прядь, зацепившуюся за тесемки. Распутав злосчастный узел, он намотал локон на палец и положил колечко в левый карман рубашки, сам не зная, зачем. Забросив лохмотья в дальний угол, направился проведать больную.

Ник осторожно открыл дверь и проскользнул в спальню. Сквозь кружевные занавески струился мягкий вечерний свет. Узорчатые тени лежали на полу и стенах. Джейк и Роза сидели возле кровати. Ник подошел поближе и посмотрел на Саманту. Сердце тяжело ухнуло вниз. Она все еще без сознания. Джейк поднял голову, покачал головой, медленно встал и отошел к окну. Раздвинув шторы, выглянул во двор. Поднял грубую мозолистую руку и незаметно смахнул слезы.

Ник отвернулся. Внешне грубый и резкий, дед не любил свидетелей своей слабости. Ник сел на стул. Его охватило отчаяние.

Саманта выглядит такой маленькой и хрупкой. Губы у нее совсем бескровные. Лицо белое, словно выточенное из китайского фарфора. Мокрая свернутая салфетка лежит на лбу. Из-под нее видны черные, густые, длинные ресницы. Влажные золотисто-рыжие локоны мягко обрамляют прямо-таки детское лицо.

Роза шепчет молитвы, перебирая натруженными руками янтарные четки. Время от времени она откладывает их в сторону, берет бледную с голубыми прожилками руку Саманты, гладит, согревает. Хотя старая экономка ни в чем не упрекает Ника, в ее выразительных карих глазах легко можно прочесть осуждение.

Ник не знал, куда девать глаза и руки. Он чувствовал себя виноватым в болезни девушки.