Буря в Колорадо (Отважный спаситель)

Она уже неделю в сознании. От каждого ее приветливого взгляда он ощущал слабость в коленях и словно проглатывал язык.

Он осторожно положил ее на подушки, нежно поцеловал в лоб. Ему вдруг захотелось лечь с ней рядом, обнять и не отпускать от себя. Затаив дыхание, еле сдержавшись, он плотно укрыл ее одеялом.

«Господи, я могу напугать ее больше, чем ночные кошмары».

И опять ему вспомнилось имя «Билли». Он нахмурился, невидящими глазами уставился в темноту. Дрова в камине прогорели. Тусклый свет от углей не рассеивал сумрака. Слабые блики скользили по стенам и потолку.

Странная у него получилась семейная жизнь. Одни обязанности и никакой награды. И ничего не поделаешь до тех пор, пока у нее не восстановится память. А если все-таки он найдет того человека, которого Саманта звала во сне? При этой мысли все у Ника внутри перевернулось. И так и этак он может ее потерять. Ничего нельзя предсказать вперед и наверняка. Он выругался. Зачем он впустил ее в свое сердце? Зачем?

Он подошел к камину, подкинул на угли несколько поленьев. Дрова загорелись. Пламя заплясало, отбрасывая яркие блики на мебель, пол, потолок. Резкие, черные тени мельтешили на стенах. Зыбкий столб дыма потянулся вверх. Ник рассеянно осматривал комнату.

Вдруг его блуждающий взгляд остановился на черном бесформенном платье Саманты. Еще одна загадка. У нее с собой было только два черных уродливых платья. Почему она была в трауре?

Он решил, что ей пора расстаться с этими платьями. Она молода, ей нужно купить что-то поизящнее, покрасивее. Ник улыбнулся, предвкушая радость, которую он ей доставит.

«О платье я позабочусь сегодня же».

Немного постояв у камина и полюбовавшись на Саманту издали, он вышел, бесшумно ступая по полу босыми ногами.

Утреннее солнце уже запустило лучи в комнату сквозь кружевные шторы, когда Саманта проснулась. Она приподнялась на подушках, подтянула колени к груди. Дрова в камине сгорели не совсем. Значит, кто-то недавно подбрасывал их. Она невольно улыбнулась. Это, конечно же, Ник.

Неделю назад она пришла в себя и обнаружила, что находится на ранчо, среди незнакомых людей.

Они хлопотали вокруг нее, беспокоились о ней. Но она не знала никого из них. Она также не знала, кто она такая, как ее зовут. И что было с ней и с этими людьми до того часа, когда она очнулась в конюшне под копытами гнедой лошади.

У нее не было прошлого. Только настоящее. Предстояло будущее, которое пугало, было неясным. За неделю она начала привыкать к семье Макбрайдов и Розе. Она даже смогла полюбить их за этот короткий срок. Они трогательно заботились о ней. И просто невозможно было не полюбить их. Но вспомнить их, так же, как и себя в прошлом, она не могла.

Какие-то бессвязные куски, фрагменты из прошлого нет-нет, да и выплывали из тумана беспамятства – фраза, лицо, имена, ощущения. Но все вместе не имело ни смысла, ни значения.

Она перебирала пальчиками край стеганого одеяла и думала, думала… Если фрагменты соединялись, то общая картина была неясной, расплывчатой.

А темные, кровавые ночные кошмары, от которых она просыпалась в поту, ужасе, страхе, заставляли ее задавать себе вопрос: может быть, лучше ничего не вспоминать?

Она закрыла глаза, обхватила руками плечи и восстановила в памяти чувство надежности, уюта, защищенности, которые ощущала прошлой ночью в объятьях Ника, когда проснулась от очередного кошмара. Сон ей не запомнился. Только чувство ужаса, безнадежности, безысходности. Он обнял ее, успокоил, дал возможность почувствовать себя в безопасности.

Ей стало лучше. Она объявила, что может переселиться в гостевую комнату. Но Ник не позволил сделать это. Он сказал, что ему там удобно. Он хочет, чтобы она жила в его спальне.

Саманта глубоко вздохнула. В комнате витал горьковатый запах горящих сосновых дров. К нему примешивался слабый запах табака и кожи. Его комната. Его запахи. Все это окружало ее, и от всего у нее учащался пульс.

Ник Макбрайд. Ее муж. Тот факт, что Ник – ее муж, вызывал в ней сложные чувства. Хоть она и не могла вспомнить его, но находила довольно привлекательным, сильным, мужественным. Уже только это могло заставить биться чаще сердце любой девушки. Временами что-то в нем пугало ее. Какая-то дикость, граничащая с жестокостью. Но он умел быть таким нежным…

Она вздохнула, вспомнив, как Ник, раненый, со сломанными ребрами, еле стоял на ногах, но все-таки добился своего и сам отнес ее в дом. Тогда его руки показались ей знакомыми, словно она уже была когда-то в его объятиях.

Роза рассказала, что Ник оставался с ней все время, пока она была больна. Он купал ее, когда у нее была горячка. Подумав об этом, она смутилась и покраснела, несмотря на то, что они уже женаты.

Женаты. Как ей хотелось вспомнить их свадьбу и… медовый месяц. Она заулыбалась. Когда она думала об этом, у нее захватывало дух и замирало сердце.

Саманта закрыла глаза и представила, как бы все это происходило, если бы он обнимал ее, ласкал, был ее мужчиной… Но ее воображение не шло дальше нескольких поцелуев. Пропади ты пропадом!

Почему ее сны не об этом? Почему в ее снах кровавые кошмары?