Буря Жнеца. Том 2

– Если единственная альтернатива – предательство, то да, аквитор. Трулл, я… мне очень жаль. И все же… я горжусь Фиром. Горжусь, что его знал.

Ее любимый кивнул, потом даже сумел улыбнуться бывшему рабу горькой улыбкой:

– Спасибо тебе, Удинаас. Твой путь – ваш общий путь, – верно, был долгим. И нелегким. – Он перевел взгляд на нее, потом опять на Удинааса. – Я благодарен вам обоим за то, что вы были рядом с братом.

О Трулл, хоть бы ты никогда не узнал, как оно было на самом деле.

Онрак Разбитый открыл глаза и понял, что видит старинный сон, и видение это провернулось у него в душе, словно нож. Значит, не забытье. Не получить мне мира. Вместо этого ко мне возвращаются мои грехи. Чтобы преследовать и дальше.

И все же… Улшун Прал…

Да, старинный сон, а за спиной у него – другой сон, совсем новый, он даже не думал, что такое может присниться. У стольких имассов Ритуал Телланна отнял подобную возможность достичь будущего, породив сыновей и дочерей, укоренив свой род в вечной почве…

Конечно же, все это сон.

Килава Онасс нахмурилась:

– У тебя, Онрак, глаза как у бхедерина. Тебе что, мозги отшибло?

Но сны же так себя не ведут? Нет?

– Ага, – кивнула она, – вот теперь я тебя узнаю – и тот страх, который сразу появляется у мужчины в глазах, стоит тому, о чем он столько мечтал, оказаться совсем рядом. Только знай, что и я мечтала слишком долго, так что теперь… тоже боюсь. Любить того, кого нет рядом, – все равно что плавать в стоячей воде. Ни резких течений. Ни водоворотов. Утонуть тоже невозможно. Мы с тобой, Онрак, проплавали так слишком долго.

Он лишь таращил глаза… да, кажется, он лежит на камнях. В пещере с вратами.

Килава улыбнулась, показав острые клыки:

– Однако мне повезло больше, чем тебе. Поскольку той ночью ты оставил мне дар. Ты даровал мне Улшуна Прала. Когда я нашла этот… эту иллюзию, я нашла и дом для нашего сына, безопасный дом.

– Этот край… умирает, – выговорил Онрак. – Мы что, все теперь лишь иллюзии?

Килава покачала головой, в ее роскошных черных волосах засверкали отблески:

– Готос дал нашему сыну Финнэст. Все остальное твой сын мне только что объяснил. Белокожий тисте анди, Силкас Руин, принес сюда семя Азатов, скрывавшееся под видом девочки. Семя приняло Финнэст, приняло его силу, чтобы взрасти. Скоро, Онрак, все эти врата закроются, окажутся внутри дома Азатов, нелепой приземистой башни. Так что этот край – с башней Азатов – он уже никуда не уйдет, не растает. Он укоренен и останется здесь.

Стоявший у нее за спиной Улшун Прал произнес:

– Готос сказал, что Силкас Руин однажды явится за Финнэстом. Готос полагал, что это… забавно. Яггуты, – добавил он, – очень странный народ.

– Чтобы получить свободу, – продолжила Килава Онасс, – Силкас Руин заключил договор с Азатом, с башней, которая умирала. Теперь он выполнил свою часть сделки. И Азат возродился.

– Выходит… сражаться было не нужно?

Килава нахмурилась.

– Никогда нельзя доверять тисте анди. – Ее сияющие глаза на мгновение глянули куда-то в сторону. – И потом, имелись еще кое-какие… обстоятельства.

Только Онраку сейчас было не до обстоятельств. Он не отрывал взгляда от Килавы Онасс.

– Значит, тогда, в темноте – это была ты?

Она нахмурилась еще сильней.

– Ты что, и раньше был такой же тупой? Я уже позабыла – о духи, мне только страшней становится. Конечно же, я. Ты приковал меня к камню, своими глазами, своей рукой. Своей любовью, Онрак. Твое желание было запретным и многих оскорбило. Но не меня. Единственное, что я понимала тогда – что обязана дать ответ. Дать голос собственному сердцу. – Она положила руку ему на грудь. – Твое сердце тоже сейчас не молчит. Ты из плоти и крови, Онрак. Ритуал более не властен над твоей душой. Скажи же мне, что ты ищешь?

Онрак не отвел от нее глаз.

– Я уже нашел.

Он с трудом поднялся на ноги – казалось, в теле болит каждая косточка. И тут же посмотрел в ту сторону, где в последний раз видел Трулла Сэнгара. Заметил своего друга, и нарастающие в нем дурные предчувствия тут же унеслись прочь.

Тебя, Трулл Сэнгар, убить ничуть не проще, чем меня самого.

Потом увидел на глазах друга слезы и понял, что горя сегодня все-таки не избежать.

Неподалеку, у входа в расщелину, на заваленной телами маленькой площадке стоял Руд Элаль. Здесь умерла сестра его матери. И трое имассов.

Сердце подсказывало ему, что тело матери он сегодня тоже увидит, пусть и не здесь.

Он стоял на залитой кровью земле и пытался понять, что это было – то, что вот только что умерло у него в душе.

Позже, много позже, он все-таки сумел подобрать подходящее слово.

Невинность.

Быстрый Бен все еще ковылял, словно старец, и Вала это не переставало забавлять.