Бурные страсти тихой Виктории

Вика в рассуждения мужа старалась не встревать, все боялась сглазить его хорошее отношение к найденышу. А вдруг он разозлится на что-нибудь и выгонит собаку?

Уходя из дома, она загоняла Блэка в вольер, ставила туда миски с кормом и водой. Мало ли зайдет кто. Тот же почтальон. Хотя что делать во дворе почтальону, если имеется почтовый ящик? Или вообще посторонним в отсутствие хозяев?

Домик для пса Санька соорудил просто сказочный. Сама бы в таком жила!

Правда, щеколда, которую поставил на вольере ее муж, Блэка не останавливала. Вика нечаянно видела, как он лапой ударял по калитке, так что та подскакивала на петлях и слегка выгибалась наружу, — щеколда срабатывала на открытие.

До чего умный пес. Она хотела вначале сказать о том Саньке, но потом отчего-то передумала. Мало ли, вдруг и в самом деле придет чужак, а Блэк не сможет за ним присмотреть?

И еще вот чему Вика удивлялась. Блэк открывал калитку в редких случаях. В остальное время он дисциплинированно сидел за сеткой и делал вид, что свобода ему недоступна. А Вика делала вид, что об этом не знает.

Правда, однажды она ему все-таки сказала:

— А ведь ты, Блэк, выходил во двор, я видела.

Пес отвернул морду в сторону с самым равнодушным видом: мол, не знаю я, о чем ты там говоришь!

Но Вика осталась при своем мнении: Блэк ее прекрасно понял.

А еще Вика гордилась, что у ее мужа такие умелые руки, и попыталась уговорить пса:

— Блэк, родненький, ну поживи в домике, порадуй Саньку, он ведь для тебя старался!

Пес долгим взглядом посмотрел ей в глаза, как бы говоря: я подумаю об этом на досуге.

Вика была счастлива, когда окрыленный Санька однажды вбежал к ней на кухню и радостно зашептал, будто кто-то мог его подслушать:

— Вик, представляешь, Блэк спит в домике!

Назвать свое творение конурой ему не хотелось.

— Да ты что!

Они выскочили из дома и вместе полюбовались на спящего Блэка — им был виден только кусочек его носа. Санька учел размеры пса и на его жилище досок не пожалел.

Правда, Вика все равно опасалась, что пес станет мерзнуть и в конуре. Он ведь короткошерстный. Но до зимы еще далеко, а пока пусть Санька к Блэку привыкает. А когда он полюбит его так же горячо, как Вика, пусть и не с первого взгляда, он сам станет пускать собаку в коридор в сильные морозы.

Пока она наслаждалась идиллией. Иной раз по вечерам они выходили с Санькой во двор и садились на крыльце, а Блэк примащивался у них в ногах, и время от времени то Вика, то Санька гладили его. И это было счастье. Странно щемящее, оттого что тревожное. По крайней мере для Вики. Она ждала, когда грянет гром.

Вроде и понимала, что глупо ждать не хорошее, а плохое. Может, у Саньки и ничего не случится. Тем более что он уже написал заявление на увольнение, но его попросили поработать еще полмесяца.

Но гром все-таки грянул.

В начале одиннадцатого Вике на работу позвонил Санька и сказал:

— Я никак не могу вспомнить это стихотворение. Ну, детское. Помнишь: «Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка, тра-та-та-та тра-та-та, весь до ниточки промок»?

— «Со скамейки слезть не мог», — машинально подсказала Вика. — А зачем тебе это?

— Не знаю. Сегодня с утра стучит в башке, а кого ни спрошу, никто не помнит…

Он надолго замолчал, напугав этим Вику до смерти. Она мысленно сказала себе: «Вот оно, началось!» Потому и сама некоторое время помолчала, чтобы унять дрожь и чтобы голос у нее не дрожал.

— Санька, что случилось?

— Вагон с лесом не пришел, — как-то равнодушно ответил он, будто произнес это не живой человек, а так, робот-автоответчик. — Говорят, какая-то девчонка при оформлении перепутала. Отправила его вместо Краснодара в Красноярск. Можно подумать, у них своего леса мало.

— И что теперь будет?

— Не знаю, — ответил Санька; в голосе его прозвучала неприкрытая тоска.

— А если тебе прямо сегодня уволиться?

— Не получится. Меня уже предупредили, что хозяин древесины ждет этот вагон, и посоветовали подсуетиться. Дали неделю срока…

— Так мало?

— Сказали, что это еще по-божески. Часто на счетчик ставят вообще на следующий день после случившегося.

Что такое ставить на счетчик, Вика знала. И книги читала, да и слышала. Первый, о ком она подумала, был Костик, но к нему Вика решила обратиться в самом крайнем случае. Если совсем уж ничего не получится. Если они с Санькой не смогут справиться сами.

А ведь совсем недавно она ругала себя за то, что постоянно возвращается мыслями к Санькиным делам, в то время как у нее самой все шло прекрасно.

Вика знакомилась со своей новой работой. Вводила ее в курс дела немолодая, но очень энергичная женщина Елена Александровна, которая говорила Вике, что знает ее отца больше двадцати лет и с удовольствием поможет дочери. Мол, странно даже, что Павел Данилович помогал столь многим людям — на памяти самой Елены Александровны никак не меньше двух десятков человек, — а его дочь она увидела впервые.

Вика завела себе блокнот, куда записывала все новое, что каждый день узнавала, — в последние дни она стала такой рассеянной и все время ждала звонка от Саньки, а когда он приходил с работы, тревожно вглядывалась в его глаза.