Бусы из плодов шиповника

– Бывает. И грустно, и печально, и тоскливо даже. Грустно бывает, когда я умом понимаю, что единственное, что мешает нам жить – это наша собственная лень. Частенько, кстати, одерживающая верх над нашими благими намерениями. Правда, утешает то, что она преодолима, но тем не менее когда она побеждает какие-то мои хорошие порывы. Скажем, каждое утро непременно делать зарядку, мне становится грустно от собственного слабоволия. Печально же бывает, например, от постоянно текущего на кухне крана, который я не могу починить, поскольку являюсь человеком абсолютно не практичным в житейских делах. Так же печально мне бывает и от постоянно утекающего куда-то по своим, а не нашим делам времени. Которое я не могу остановить даже в самые прекрасные минуты своей жизни. Разве что в своих рассказах. А тоскливое чувство посещает меня тогда, когда я вижу людей никчемных, постоянно ноющих, жалующихся на жизнь, судьбу, на обстоятельства. Но ничего не делающих для того, чтобы это все как-то изменить. Тем более что сказано уже: «Времена не выбирают. В них живут и умирают». Или вот еще одна поэтическая цитата, которая мне тоже нравится: «Счастье любит смелых и отчаянных. К ним оно стремится всей душой. А боится мрачных, опечаленных. Их оно обходит стороной». А можно еще припомнить и слова Твардовского: «Смерть, она всегда в запасе. Жизнь, она всегда в обрез». Именно поэтому и надо в полной мере использовать каждый миг своего не такого уж долгого в этом мире бытия, не растрачивая время, отпущенное нам попусту. Помните, как об этом хорошо сказано у Пушкина в «Евгении Онегине»: «Мы рождены, – сказал Сенека, – для пользы ближних и своей. Нельзя быть проще и ясней. Но тяжело, прожив полвека, в минувшем видеть только след, растраченных напрасно лет…» То есть надо делать все, что можешь и что должно, для пользы своей и других, не превращаясь раньше времени в старичков. Ибо старость, по словам Бориса Александровича Покровского, народного артиста СССР, лауреата шести Сталинских премий, – это не что иное, чем возраст, о котором вы, в частности, у меня недавно спрашивали. Он говорил так: «Человек (если он человек, конечно) всегда сильнее, чем окружающая его жизнь; старости нет, старость приходит только тогда, когда у человека опускаются руки. А это может случиться в любом возрасте…» И это он говорил со знанием дела, когда ему самому было уже за восемьдесят. Одним словом, если ты любишь жизнь, то и она тебя будет любить. Формула счастья, как видите, очень проста. А то посмотришь на выражения лиц иных людей, порою совсем молодых, но потухших уже каких-то, словно с протухшими глазами, послушаешь их ахи, охи, вздохи порою уже с утра, когда весь мир вновь пробуждается к новой жизни, как бы преображаясь снова, даря нам самого себя, еще непознанного нами. То есть даря нам что-то новое, неведомое, интересное, и подумаешь, что жизнь для таких людей – это не великое счастье, а великое несчастье. Некая скучная, тоскливая обязанность, на невзгоды которой они постоянно ворчат и сетуют. И такие люди, по моему убеждению, даже не пессимисты, а просто тоскливые, унылые, будто еще не проснувшиеся для истинной жизни, неведомые мне существа. Скучно и тоскливо жить с такими и в кругу таких. Правда, и для счастливой жизни, как сказал один очень видный ученый, к сожалению, не помню, кто именно, надо меньше думать о счастье, воздерживаясь от вопроса: «Счастлив ли я?» Чтобы не накликать этим вопросом скорых отрицательных ответов и не коллекционировать потом эти ответы. Одним словом, надо просто жить полной жизнью. Хотя жить полной жизнью, я понимаю, бывает совсем не просто в различных обстоятельствах, порою от тебя не зависящих…

Что же касается безысходности, почти отчаяния, то я, если продолжить эту тему, уже с самим собой, помнится, испытал это чувство в полной мере нынешним летом. В небольшом поселке на берегу Байкала, где у меня дача.

Причем от испытанных мною чувств на какое-то время возникло даже стойкое ощущение, что это некое дежавю. Что я все это уже когда-то видел. Может быть, и очень давно, но видел. Хотя и понимал, что такого прежде со мной вроде бы не было…

А произошло следующее.

Поднимаясь по расхристанной каменистой дороге из магазина, расположенного в широкой пади, к себе на гору, я встретил своего знакомого молодого человека, которого знаю с его подростковых лет и в поведении которого я и прежде замечал порою, мягко говоря, некоторые странности. Неадекватность реакции, в общепринятом значении этого слова, на некоторые обычные, в общем-то, вещи. Что свидетельствовало о некоторых, правда, незначительных, психических отклонениях от нормы, или нормальности. Из-за этого его в свое время даже не призвали после врачебной комиссии в армию, куда он, кстати, очень стремился.

Так вот, он откуда-то спускался к своему дому, точнее – однокомнатной квартире с кухней, в одном из длинных – семей на восемь, бараков, построенных при сооружении Кругобайкальской железной дороги для ее строителей еще в самом начале XX века при царе-батюшке.