Бусый Волк. Берестяная книга

Сторонний путник, бредущий без дороги глухими лесами веннской страны, этого самого утра ждал бы если не как избавления, то уж точно как позволения снова тронуться в путь. Не таковы здешние чащи, чтобы кто попало разгуливал здесь по ночам! Тут же провалится нога сквозь сплетение скользких корней, и хорошо, если кости не хрустнут. А вытащишь ногу, и в лицо, в самые глаза ткнутся острые, обломанные концы нависших ветвей. Успеешь отвести их ладонью, и вот уже крутанулся камень под сапогом, и вот уже ты съезжаешь куда-то с отвесного гранитного лба, и не за что зацепиться, и высоко ли падать и что ждёт на дне — неведомо, покуда не долетишь…

Надо думать, такого путника насмерть перепугали бы шестеро молодых Волков, парней и подростков, легконогих и босых, во всю прыть бежавших сквозь подёрнутые туманом непролазные дебри. Мелькнули бы в самых дальних отсветах костерка — и исчезли, не остановившись, даже шага не сбив… и оставив бедного путника до утра творить охранительные знамения: люди то пробежали? Или, может, бесплотные духи лесные?..

А им что, Волкам, они были здесь дома. И лес свой знали не хуже, чем избы с дворами. Те самые ловчие корни и опасные кручи стелились им под пятки ровной дорожкой, а хищные сучья лишь расчёсывали пепельно-русые кудри.

Особенно теперь, когда венны из рода Волков спешили ему, лесу, на помощь.

Ну ладно, не всему лесу, конечно, а только одному существу, ждавшему спасения, но всё равно…

Перепрыгивая кусты, Бусый всё прислушивался к ровному дыханию бежавшего сзади Ульгеша. Была у чернокожего парнишки удивительная способность пускаться с другом-венном, с Бусым то есть, в разные вылазки, куда его звать, в общем-то, не собирались, полагая затеваемое дело чуждым Ульгешу и по рождению, и по сноровке, — а он увязывался всё равно, причём делал это как-то так, что замечали его уже погодя, когда поздно бывало ради него возвращаться. И шёл себе, и, глядишь, радел о веннских делах, словно тут родился, да ещё и сноровку являл вполне удивительную для умника и тихони. Что когда-то на лыжах, что вот теперь. Видно, правду молвил дедушка Аканума, отец парня действительно был великим вождём. А и не ошиблась веннская поговорка, утверждавшая — доброй крови не спрячешь… как и дурной…

Двое друзей быстрыми ящерицами пробирались сквозь месиво изувеченных стволов, мягко касаясь, словно поглаживая их ладонями. И Бусого вдруг остро кольнула жуткая мысль, что опорой его рукам служили не бесчувственные брёвна, а ещё живые, израненные тела. Не умея отступать, зелёные воители приняли неравный бой с лютым врагом, пали на родную землю и теперь отдавали ей последнюю кровь. И даже того больше: воины эти его, Бусого, ласковые прикосновения ощущали и всем сердцем на них откликались…

Ощущение было мимолётным, нахлынуло и исчезло. Позволить себе в этом беге-полёте отвлечься на постороннюю мысль значило тут же расшибиться о пень или корягу. А расшибаться было нельзя, недосуг. Следовало спешить. Братья ждали подмоги.

После нападения Змеёныша на деревню никто из Волков в эту ночь так и не сомкнул глаз. Не до того было. Все понимали, что Змеёныш явился не сам по себе, его сюда привели,

привели враги, и враги эти, именем Мавутичи, были где-то недалеко. А ещё было очень похоже, что раненый Змеёныш, обозлённый нежданным отпором, уже издыхая, набросился на самих Мавутичей. Здорово небось потрепал, но вот насколько здорово? Вдруг кто-то уцелел? И захочет всё-таки сунуться в деревню?

Если их хозяин Мавут хоть вполовину соответствовал тому, что говорил о нём Бусый, это были не пустопорожние страхи. А что, пускай попробуют сунуться, коли так уж охота. Есть чем встретить. И проводить…

Мавутичи — это не Змеёныш! Отчего ж с ними не совладать и без помощи свыше!

Оттого Волки — и взрослые охотники, и старики, и женщины, и детвора — все до единого простояли ночь под открытым небом. Впитывали в себя огненную ярость Божественной грозы, торжественно очищались от скверны, принимали священное омовение тёплым грозовым ливнем. А когда Громовержец унёсся на сверкающей колеснице прочь — стали вслушиваться в начавшуюся перекличку своих братьев, лесных волков. Летом волки в стаи не собираются, ни к чему, но сегодня случай был особый, и на призывный клич вожака собралась вся большая семья. Собралась — и словно частой гребёнкой принялась вычёсывать лес, отыскивая, как поганых блох, уцелевших врагов.

Нашли очень немногих. Да и то — совсем неопасных, о чём тут же и оповестили двуногих братьев в деревне.

А незадолго до рассвета позвали на помощь.

И как только Волки услышали этот призыв, Севрюк тут же, не мешкая, отправил в путь пятерых юнцов, считавшихся самыми быстроногими. И Ульгеша, дёрнувшегося с ними, ни рукой, ни словом не остановил. Поди не лишним окажется. Нечасто звала на помощь лесная родня, но уж если звала…

Мальчишки добрались до места, когда стало почти светло.