Бутлегеры

Оперативная работа предоставляет сотрудникам большую свободу действий. Им не нужно просиживать выделенный государством стул от сих и до сих с перерывом на обед. Достаточно уведомить начальство туманной фразой, что отбыл "на объект" или "на встречу", и можно отправиться домой поспать или в кино с девушкой, или домой поспать с девушкой. В общем, для любителей сачкануть в этой профессии, на первый взгляд, открывается огромное поле деятельности. Однако данная система оперативной работы существует не один десяток лет и давно доказала свою нетерпимость к "сачкам". Они выявляются и выживаются ею быстро и просто. Дело в том, что на оперов возлагается очень большое количество обязанностей, справляться с которыми помогает только предоставляемая им свобода действий. В принципе, если райотдельскому оперу не заниматься ничем другим кроме рассмотрения писем и заявлений граждан, он уже будет занят с утра до вечера. Причем, на их рассмотрение установлены жесткие сроки, превышение которых сурово называется нарушением законности и чревато серьезными неприятностями. Но проверки по заявлениям граждан и организаций, запросам других органов внутренних дел для сотрудников ОУР и ОБЭП носят лишь побочный характер. Данные подразделения потому и называются оперативными, так как должны выполнять оперативную работу. Но и эта деятельность не является для них самой главной. Основная задача оперов это выявление, пресечение и раскрытие преступлений. Таким образом, представителям данной профессии приходится выполнять по существу работу трех видов и втройне получать нагоняи и выговоры. В такой ситуации не до послеобеденного сна и походов в кино. Операм, чтобы осилить ложащуюся на их плечи нагрузку, приходиться крутиться, как белкам в колесе. Причем, система, в которой они работают, устроена настолько продуманно, что в нужный момент может заставить их крутиться быстрее. Для этого в ней предусмотрены специальные рычаги, посредством которых начальство имеет возможность подгонять своих подчиненных.

В последнее время результаты нашего отделения БЭП в сравнении с аналогичным периодом прошлого года пошли "на минус". Высокое руководство, разглядывая статистические таблицы, красным фломастером обвело эти минусы кружочками и поставило на полях жирные вопросительные знаки. Но Петрович, благодаря своему опыту, уже предвосхитил появление этих знаков вопроса, которые относились к нему, и принял меры, чтобы было чем ответить, когда их облекут в словесную форму. Принятие мер в ментовке понятие растяжимое, но однозначно связано с приведением в действие рычагов по усилению активности личного состава, достигающейся обычно увеличением продолжительности рабочего времени и ужесточением контроля за его использованием.

Петрович не стал нарушать правила системы. На ближайшей оперативке он с горечью поведал нам, что ошибся в сотрудниках своего отделения. Поверил, будто бы они сознательные взрослые люди, а они оказались лоботрясами и бездельниками, позорным образом снизив результаты работы подразделения, тем самым портя статистику по борьбе с экономической преступностью управлению и министерству.

Эта проклятая сухая статистика игнорирует любые оправдания. И то, что наше отделение работало с некомплектом, и то, что следствие под различными предлогами часто отказывалось возбуждать уголовные дела по нашим материалам из-за их сложности. Поэтому нам оставалось лишь внимать Петровичу, понуря головы и делая вид, что очень стыдно. Между тем, голос начальника крепчал и "матерел". Он заявил, что раз мы не оправдали его доверия, то с этого дня он прекращает либеральничать и переходит на жесткий стиль руководства. Пока в статистике минусы не изменятся на плюсы, не видать никому ни выходных, ни отпусков. А еще Петрович объявил, что теперь у нас будет не одна оперативка в неделю, а две в день. С утра опера будут рассказывать, чем каждый из них намерен заниматься днем, а вечером докладывать насколько удалось воплотить планы в жизнь.

Когда в самый разгар периода жесткого контроля, я неизвестно где болтался целый день и под вечер заявился на работу выпивший и веселый, это было сродни бунту на корабле. Ребята смотрели на меня словно на каскадера, отважившегося на смертельный трюк, и давали различные советы, как избежать начальственного гнева. Велико было их удивление, когда вместо того, чтобы сидеть тише воды, ниже травы, я решительно поднялся и отправился в кабинет к шефу.

Петрович передавал по телефону сведения в Управление, поэтому, скользнув по мне взглядом, махнул рукой в сторону стула, предлагая сесть и обождать. Я терпеливо дождался пока он не закончит и не повесит трубку, после чего заявил:

- Владимир Петрович, так дальше продолжаться не может! Ребята уже вымотались до крайности, а улучшения результатов это не принесло. Ваша потогонная система себя не оправдала!

У начальника брови поползли вверх. Такой наглости от своего сотрудника он не ожидал. Но, приглядевшись и принюхавшись, Петрович понял причину моей смелости и холодно произнес: