Быль беспредела, или Синдром Николая II

– Любопытно, – Климов с интересом взглянул на майора, – продолжай.

– Вот что я подумал, – продолжал Куманин, – там, где хранятся останки Гитлера, стоит еще несколько картонных коробок с разными печатями. На некоторых – печати образца двадцатых годов. Что они могут содержать?

– Интересно, – хмыкнул генерал, – а когда это ты успел в этом хранилище побывать?

– Я был еще старшим лейтенантом, – поведал Куманин, – когда меня и еще нескольких младших офицеров включили в комиссию по какой-то архивной инвентаризации. Мы перетаскивали ящики и коробки с архивными документами. Нас для этого в комиссию и включили, чтобы использовать в качестве грузчиков. Ни под какими актами мы потом не подписывались. Это за нас сделали генерал Мылин и два полковника. Так вот, когда мы эти ящики таскали, один из архивных работников сказал: «Знаете, ребята, что в этом ящике? Череп Гитлера».

– Я бы этих болтунов… – начал Климов, но сдержался и спросил: – Короче. Что ты предлагаешь?

– Для начала, – предложил Куманин, – проверить все остальные ящики в этом хранилище.

– Кто же нас туда пустит? – поинтересовался генерал. – Ты сегодня походил по архивам, видел как нашего брата там встречают.

– Вы сказали, – осмелился напомнить Куманин, – что дело на контроле Политбюро. Если это их задание, пусть они нам откроют доступ во все архивы и хранилища.

– Ты как хочешь, – улыбнулся Климов, – но я в эти хранилища не пошел бы, даже если бы меня туда пустили. Там такое можно узнать, что потом и дня не проживешь. «Особая папка» вся уже компьютеризированна. Из тех, кто этим занимался, я имею в виду библиографов и техников, никто никаких премий не получил, если не считать того, что их похоронами занимался лично Управделами ЦК. Соображаешь? Если бы там – генерал указал пальцем вверх – захотели покопаться у себя за пазухой, они бы в шесть секунд обнаружили, что хранится у них под носом. Значит, или там ничего нет, или они хотят, чтобы мы искали все, что нужно, в Свердловске. Поэтому меня очень удивляет, что ты сегодня утром не вылетел туда, а начал поход по архивам. Ты мне не скажешь, почему?

– Потому что я ничего не найду в Свердловске. Если бы там можно было что либо отыскать, давно бы нашли. Искали не только Щелоков с Рябченко, искали и группы местных краеведов и разные неформальные группы. Я уже не говорю о наших коллегах, в распоряжение которых все местные архивы. Зачем я туда поеду, товарищ генерал? Копаться в сотый раз в старых шахтах и карьерах? Ключ ко всему лежит не там, а у нас, в Москве. Только здесь можно выяснить о месте захоронения. А уж потом, если понадобится, можно слетать в Свердловск или куда угодно. Вы мне посоветовали литературу читать. Я, разрешите доложить, почти ничем другим последние десять лет и не занимаюсь. Сколько я начитал по этому вопросу, ни одному академику не снилось…

– Ну, ты и хвастун, – удивился генерал. – «Ни одному академику и не снилось!» Хорошо. Пока поизучай пленки. В архивы без моего приказа не суйся больше…

В этот момент пронзительно затрезвонил один из телефонов, собранных в стадо на боковом столике. Климов взял трубку.

– Температура, – спросил он, – какая? Тридцать девять уже третий день. Что же вы сейчас только докладываете? Думали? Вам думать… сами знаете… Где я вам возьму педиатра? Нет у меня их. Скажите капитану Афонину, что я удивлен. Он, кажется, академию закончил… Ну и что, что ребенок?

Климов жестом распрощался с Куманиным. Тот покинул кабинет.

III

«Сов. секретно

12 апреля 1922года

Заместителю председателя ОПТУ

тов. Уншлихту.

Продолжая разработку источника, удалось установить следующее: источник показал, что в 1918 году на первом этапе при подготовке к дальнейшему этапированию, место которого источнику тогда известно не было, были приняты меры по спасению и сохранению некоторых предметов материального значения. Для этого были привлечен ряд лиц, на которых, по мнению источника, можно было положиться, хотя без всякой гарантии. Фамилии этих лиц прилагаются. Их настоящее местонахождение источнику неизвестно.

Старший опер-уполномоченный ОПТУ

Лисицын А.Е.»

«Сов. Секретно

23 апреля 1922года

Заместителю председателя ОГПУ

тов. Уншлихту.

В дополнение к предыдущему донесению от 12 апреля с. г.

Источник предлагает для упрощения розыска представить собственноручно написанное требование к указанным лицам, если их удастся отыскать.

Старший опер-уполномоченный ОГПУ Лисицын А.»

«Сов. секретно

Товарищ Лисицыну

Постарайтесь, чтобы источник вспомнил какие-либо дополнительные подробности, касающиеся указанных лиц. Вы можете себе представить, сколько в России Васильевых?

С комприветом, Уншлихт».

«Сов. Секретно

3 мая 1922 года

Заместителю председателя ОГПУ

тов. Уншлихту

Источник переболел испанкой. В связи с запрещением допуска медицинского персонала болезнь протекала тяжело. У старшей дочери мало медицинского опыта. Никакой работы не проводилось.

Старший опер-уполномоченный ОГПУ Лисицын А.Е.»

«Сов. Секретно

7 декабря 1922 года

Заместителю председателя ОГПУ

тов. Уншлихту