Быстроногий

— Ну, а теперь, друзья мои, вам пора по домам. А на мельницу обязательно приходите ещё, только осторожней с огнём и не трогайте чего не полагается. Ведь вы мои помощники — значит, не к лицу вам лазить по водостоку, лучше входите через дверь. Ключ будет всегда ждать вас в укромном месте. Вы ребята смекалистые, у вас золотые руки — будем вместе кузнечить да и литейным делом займёмся со временем. А когда подрастёте — построим мельницу на Кижинге-реке, да такую, какой ещё никто и никогда не видывал, — сказал он, провожая нас.

С тех пор мы стали часто навещать Дангая, следили за чистотой и порядком в шалаше, приносили ему дрова и воду.

Однажды в знойный летний день, прибежав, как всегда, на мельницу, мы увидели, как пламя охватило прибрежный пожелтевший бурьян. Не мешкая, мы стали тушить разбушевавшийся пожар, не давая ему перекинуться на мельницу и шалаш. Но как мы ни старались, огонь неумолимо подбирался к деревянному жёлобу-водостоку. Мы не знали, что делать, и не на шутку испугались. В это время к мельнице подъехал на своей скрипучей телеге старик Дангай и, глядя на наши перемазанные в саже лица, сказал:

— Молодцы! Теперь полный порядок! Бурьян сгорит, а огонь сам потухнет у воды. Хорошо, что удалось спасти мельницу. Я ещё издали увидел огромный столб дыма и решил, что всё сгорело дотла. Вы сделали доброе дело не только для меня, но и для всего нашего улуса. Ведь здесь все мелют муку, как же быть без мельницы!

Наконец бурьян догорел и последние языки пламени слизала вода. Теперь можно было искупаться и привести себя в порядок. Когда мы сели пить чай с лепёшками, старик заметил, что у многих из нас одежда испещрена мелкими чёрными дырочками — следами искр от пожара.

— Придётся вам подарить одинаковые отрезы на рубашки и брюки, чтобы была форма, как у одной бригады. А когда вернусь домой, заеду по пути к вашим родителям и расскажу им о вашем подвиге…

Всё это было давным-давно, многое уже позабыто, да и сами мы с тех пор не так уж часто бывали на мельнице.

Но вот однажды летом отец сказал мне:

— Сынок, надо бы съездить к старику Дангаю смолоть зерно.

Я быстро навьючил кожаный мешок на лошадь и направился знакомой мне с давних пор дорогой. Пока добирался, народу на мельнице скопилось видимо-невидимо: кто на телегах, кто, как и я, верхом.

Неподалёку от входа на мельницу лежала груда мешков. Их хозяин, старик с красными злыми глазами, бросив в мою сторону недружелюбный взгляд, сказал:

— Сейчас моя очередь, а ты можешь и подождать. А чтоб не было скучно, грызи зёрна, перемелешь — мука будет. Да поторапливайся — может, и без мельницы обойдёшься!..

Весь вид старика, а особенно его хихикающий злобный голосок, был очень неприятен. Мне стало обидно, но я решил молчать. Зачем связываться с наглецом? Пустое дело!

В это время старый Дангай со своими друзьями пил чай. Увидев моё огорчение, мой понурый вид, он медленно поднялся и тоном, не терпящим возражения, твёрдо сказал:

— Иди сюда! Ты имеешь право смолоть свои зёрна без очереди. Этот парень, — он показал на меня всем, кто стоял рядом или сидел неподалёку на мешках, — этот парень вместе со своими друзьями спас нашу мельницу от пожара. И все должны знать об этом!

— А мы знаем! Конечно, он заслужил это право. Иди, парень, иди смелей! — отозвались многие стоявшие в очереди.

Когда мы с Дангаем поднялись наверх, мельничный ковш был пуст. Вредный старикашка стоял тут как тут, намереваясь, видимо, занять моё место.

Дангай отстранил его рукой и стал сыпать зерно из моего мешка, не обращая внимания на злобные выкрики красноглазого.

— Так люди решили!.. А это закон!.. — вот что сказал мой друг, старый мельник Дангай, и слова эти я запомнил на всю свою жизнь.

Родник

Перевёл К. Балков

Пришла весна. Стаял снег, на возвышенностях зазеленела трава. Скотоводы-буряты начали закрывать поскотину и переезжать в летники, расположенные посреди степи, раскинувшейся на десятки километров окрест. Мы, дети, ждём не дождёмся, когда вещи будут уложены и мы тронемся в путь. Да что там мы? Вон даже коровы и те проявляют своё нетерпение, толкают друг друга, норовят пристроиться поближе к телеге.

На нашем летнике в Хусоте жилые дома и телятник располагались вдоль песчаного, местами глубоко прорезавшего землю русла сухой речки, истоком которой считалась источенная ветрами, почти разрушенная каменная гора близ леса. Старики говорили, что в далёкие годы вода не уходила отсюда, а нынче только после ливневых дождей речка оживает, наполняя русло мутно-жёлтой водой.

Мы радовались, когда в сухой речке появлялась вода, часами не отходили от неё, смеялись, весело говорили о том, что теперь не надо гонять телят на дальнее степное озеро, откуда мы привозили воду и для себя.

…Ближе к вечеру подъехали к летнику, и, пока взрослые перетаскивали скарб в избы, мы успели сбегать на речку. Вернулись расстроенные — русло было сухое… В тот год стояла сильная засуха, даже трава в степи с трудом пробивалась, да и то не везде…