Быстрые сны

– О ди-а-лек-ти-ке. Взгляды меняются. Теперь появилась на свет версия со второй бомбой и сразу начала пищать и требовать внимания…

– Вы меня простите, Генри, но как-то чудно вы говорите, никак не привыкну.

– И ничего удивительного. Я сам к себе никак не привыкну. Появилась, я говорю, версия со второй бомбой.

– Ну, и почему убийца не мог выкинуть в озеро или куда угодно оставшиеся линейки, провод, паяльник?

– Мог, разумеется. А мог и не выкинуть. Подождать: а вдруг Чернов все-таки займет место мисс Каррадос?

– Лейтенант, я, конечно, прикомандирован к вам для помощи. Расследование ведете вы. Но если хотите знать мое мнение…

– Не хочу, братец Джим. Я люблю конструктивные мнения…

– Какие?

– Кон-струк-тив-ные.

Поттер вздохнул. Вздох был такой выразительный, что Милич зааплодировал.

– Браво, мой друг! Мастерский вздох. Артистический. Ни слова, а сколько чувств и мыслей!

На красном лице сержанта появился кирпичный отблеск.

– Если вы хотите издеваться…

– Да будет вам, Джим, что за провинциальная обидчивость! Да, я иногда могу сказать что-нибудь не очень вежливое, мягонькое, уютное, могу посмеяться, но я не хочу вас обидеть, бог тому свидетель.

– Простите, – пробормотал сержант. – Нужно заготовить ордера на обыск?

– Черт те знает. А может быть, коттеджи в Лейквью нельзя считать домом каждого и достаточно согласия администрации в лице Хамберта?

– А если собрать их всех и попросить у них разрешения на обыск? – спросил Поттер.

– А что, это идея. Вряд ли кто-нибудь осмелится отказаться. Ведь тем самым он сразу навлечет на себя подозрение.

– А что, улики лучше подозрений?

– Не забывайте, что он точно не знает, чего мы ищем. Это раз. Во-вторых, линейки и все остальное может быть запрятано. А в-третьих, видно будет. – В голосе лейтенанта оставалось все меньше уверенности, но он упрямо повторил: – Там видно будет.

7

Профессор Хамберт медленно поднял голову, посмотрел на Милича и так же медленно кивнул. «Старая черепаха, тянущаяся за пучком травы», – подумал Милич.

– Я попросил собрать вас здесь, чтобы обратиться к вам с маленькой просьбой, – сказал он и обвел всех собравшихся взглядом. – Я хотел бы, чтобы вы оставались здесь, в главном здании, пока мы осмотрим ваши коттеджи. Разумеется, каждый из вас может протестовать, поскольку у нас нет ордеров на обыск. Я рассчитывал на ваше сотрудничество.

– Я не возражаю, – буркнул Эммери Бьюгл и погладил ладонью лысину.

– Давно пора. Я бы на вашем месте, лейтенант, начал прямо с обыска, – сказал Абрахам Лернер.

– Благодарю вас, мистер Лернер, за весьма ценный совет, – сказал лейтенант, и единственная женщина в комнате – по всей видимости, это была Валерия Басс – засмеялась.

Профессор Лернер спокойно вытащил из пачки сигарету, закурил, и Милич подумал, что люди ироничного склада ума часто не способны воспринимать чужую иронию.

– Пожалуйста, – сухо кивнул Чарльз Медина. – Надеюсь, я смогу потом разобраться в своих бумагах.

Никто не возражал.

– Прекрасно. Я попрошу вас пока оставаться здесь.

Они вышли на улицу. Дождь усилился. Порывистый ветер нес его полосами. Лейтенант поежился. Поттер молчал, но молчание было явно неодобрительным.

– Начнем с этого коттеджа. Здесь, если не ошибаюсь, живет эта тихая, кроткая жердь Лезе.

Они вошли в коттедж. Когда проводишь обыск, подумал Милич, или нужно быть уверенным, что обязательно найдешь то, что ищешь, или он начинает казаться довольно нелепым занятием.

Обыск у профессора Лезе казался нелепым занятием, потому что они не верили, что найдут что-нибудь. И не нашли.

Не нашли ничего и во втором коттедже, в котором жил Чарльз Медина. И в коттедже Валерии Басс.

– А это чей? – спросил Поттер, когда они подошли к четвертому домику.

– Здесь поселили русских. У них смотреть не будем. Пойдем к следующему. Сейчас я взгляну по плану, чей он. – Он достал из кармана листок бумаги, и ветер сразу попытался выдернуть его. – Абрахам Лернер.

Они пошли к домику. Дождь все усиливался и усиливался, барабанил по крышам, звонко булькал в водосточных трубах. Пахло холодной влагой, мокрой тканью плаща. Серое небо почти не источало света, и невольно хотелось протянуть руку и зажечь электричество.

– Пойдемте, – сказал Поттер, входя в коттедж.

Но Милич стоял под дождем и думал, что именно остановило его. Что-то было не так.

– Промокнете. Черт знает, что за погода! Хоть бы морозик все подсушил, – сказал Поттер и распахнул дверь в дом.

Но Милич продолжал стоять под дождем.

Он стоял терпеливо и ждал. Он привык доверять своим инстинктам. И своим чувствам. Нужно было только набраться терпения и постоять, не двигаясь, под дождем. Он вдруг засмеялся. Все было очень просто. По обеим сторонам коттеджа были водосточные трубы. Аккуратные зеленые водосточные трубы. Одна сердито плевалась водой, из другой еле сочилась струйка.

– Сейчас, братец Джим.