Быть человеком. Концепция человека у Карла Маркса

Насильственная революция – не обязательно доказательство распада системы. Все условия для существования буржуазного общества XIX века уже имели место перед французской революцией[31], и революция только освободила общество от оков, которые сделали бы дальнейшие системные изменения невозможными. В современной истории мы видим некоторые яркие примеры противостояния системных изменений распаду общественных и политических систем. В Британской империи наблюдались признаки медленного распада, начавшегося в конце XIX века и продолжавшегося в XX столетии, несмотря на победу в двух великих войнах. С другой стороны, германский империализм испытал определенные изменения, но продолжил развиваться в терминах своей базовой структуры, хотя нация потерпела полное военное и политическое поражение в тех же двух войнах.

Изучение нарушений функционирования британской системы в противоположность продолжению функционирования системы немецкой (и, следует добавить, японской) дает нам прекрасный материал для понимания причин как распада, так и адаптивной реинтеграции экономических и политических систем. До сих пор таких исследований было немного, но, несомненно, они будут проведены и дадут много материала для понимания причин этих процессов. Впрочем, один факт уже ясен: экономические условия гораздо более важны, чем чисто военные, и экономическое завоевание и проникновение заменяют старые формы милитаристского захвата.

Распад или реинтеграция современного технологического общества

До сих пор мы говорили о проблеме реинтеграции в противовес распаду социальных систем чисто теоретически. Однако многие из нас осознают, что эта проблема сегодня, в 1969 году, не только теоретическая. Существует серьезный вопрос: не находится ли западная система в процессе распада или же реинтеграция возможна? Несомненно, западная социальная система выглядит находящейся на вершине своей силы. Развитие теоретической мысли породило технические приложения, которые, кажется, исполняют мечты прошлых поколений. Способность системы к производству материальных ценностей на базе новых технологий увеличивается все нарастающими темпами. Недавние исследования Луны, с таким энтузиазмом встреченные большинством жителей западного мира, представляются доказательством силы и эффективности нашей системы. Однако эти величайшие успехи западной системы не отменяют того факта, что она находится перед лицом серьезной системной дисфункции и опасности распада. Позвольте мне кратко перечислить некоторые противоречия, которые могут привести к распаду нашей технологической системы.

Самое важное противоречие, возможно, заключается в том, что богатые нации богатеют, а бедные становятся относительно беднее, и серьезных попыток изменить эту тенденцию не делается. Ничто не указывает на угрожающую опасность более ясно, чем всеми принятое предсказание экспертов катастрофического голода в неразвитых странах в 1980-х годах.

Другое противоречие лежит в глубоком разрыве между традиционными религиозными и гуманистическими ценностями, все еще принятыми в западном мире, и новыми технологическими ценностями и нормами, служащими им полной противоположностью. Согласно традиционным ценностям, следует творить добро, истину, красоту, иными словами, то, что служит развитию и росту человека. Новые технологические ценности призывают делать то, что технически возможно. Если технически возможно добраться до Луны, следует сделать это, несмотря на то, что гораздо более неотложные задачи на Земле остаются нерешенными. Если технически возможно

произвести безумно разрушительное оружие, следует сделать это, несмотря на то, что это оружие угрожает уничтожением всему человечеству. Существует разрыв между осознанным набором ценностей, которым все еще учат детей и которым все еще верит большинство взрослых, и противоречащим им набором ценностей, следуя которым люди напрасно тратят энергию, мучаются угрызениями совести и испытывают чувство бесцельности существования.

Еще одно противоречие заключается в том, что, хотя индустриальное общество во всем мире повышает грамотность и уровень образования, этот прогресс совершенно не благоприятствует способности граждан критически мыслить. Одновременно с ростом образованности телевидение создает новый тип неграмотности, при котором потребителю скармливаются картинки; используются его глаза и уши, но не мозг. Короче говоря, пока мы производим все более эффективные машины, сам человек теряет некоторые свои самые важные качества. Он превращается в пассивного потребителя, направляемого крупной организацией, не имеющей другой цели, кроме той, чтобы становиться больше, производительней, расти быстрее.