Быть дворянкой. Жизнь высшего светского общества

– Не угодно ли еще будет вам захватить корзиночку дюшес и яблок-ренетов с собою, сударыня? – говорил он, провожая нас на крыльцо. – Признаться, я всю неделю собирался отослать их вам, да управляющий уезжал на ярмарку: всех почти лошадей забрал, так и не пришлось.

Мама поблагодарила учтивого старичка, и мы уехали.

Не знаю, чем именно я развлеклась в дороге так, что забыла спросить, что говорил он и какая женщина нарисована в альбоме?.. Только на другой день вечером мне удалось расспросить об этом Антонию.

Новые мысли, новые чувства

Я запомнила этот вечер отлично.

Мы с ней сидели на крыльце нашего дома. Солнце уже садилось, и темные тучи, выползавшие ему навстречу, закрыли его от нас раньше времени; солнца не было видно, но кое-где ближние хаты с садиками светились яркими пятнами на синем фоне дали, уже покрытой тенями. Мы только что кончили уроки. Антония села с работой на крыльце, предложив мне поиграть на дворе, но я уселась у ног ее и любовалась яркими лучами солнца, расходившимися по всему небу, как стрелы из-за темной тучи.

– Погода испортится, конец ясным дням! – сказала Антония, взглянув туда же. – Посмотри, какие красивые тучи: точно волны на море.

– Ах! – вдруг вспомнила я при этом слове. – Я хотела спросить вас: что это за картинку вчера вы рассматривали в Диканьке? Какая это женщина на скале у моря?.. И что такое рассказывал вам этот старик?

– Что он рассказывал?.. Вот видишь ли, ты знаешь, что мама твоя, каждый день почти, по несколько часов пишет у себя в комнате?

– Да, знаю. Ну, что ж?

– Ну, то, что она пишет, у нее берут и печатают в книгах… Книги эти – ее сочинения. Она пишет славные вещи, которые всем нравятся. Все их читают, и вот эта княгиня, хозяйка Диканьки, прочла одно ее сочинение и нарисовала к нему картинку.

– На мамину книгу?

– Да. Не на всю книгу – а на одно место в ней, которое ей понравилось.

– А какая же это женщина, с распущенными волосами?

– Та, которой историю мама написала. Ее звали Теофания Аббиаджио…

– Мама ее знала? – прервала я.

– Нет, мама ее не могла знать, потому что ее никогда в самом деле на свете не было. Она сочинила ее историю…

– Как сочинила? Как же она могла?.. Почем она знала? И кто же ей поверит? Ведь все могут узнать, что она все это выдумала!..

– Не выдумала, – улыбаясь поправила меня Антония, – а сочинила. Это разница, которой ты еще не можешь понять… Все знают, что она пишет не о живых людях, но она так хорошо о них рассказывает, так верно и живо описывает, что когда ее книги читают, то все забывают, что этого в самом деле не было.

Я задумалась глубоко и чрез минуту спросила:

– Ну, а как же эта княгиня могла нарисовать портрет Теофании – как ее?.. Ведь она же ее не видала?

– Конечно, не видала; но представила ее себе по маминому рассказу и так ее и нарисовала.

– А если мама скажет, что она ее совсем не так нарисовала? Что она не похожа?..

– Мама этого не скажет! – рассмеялась Антония. – Она нарисована так, как мама описала ее в книге.

– А мне можно прочитать эту книгу?

– Нет, теперь нельзя, потому что ты ничего не поймешь в ней; но, когда будешь большая, ты непременно прочтешь все, что напишет мама.

– Ах! Как же это она пишет?.. Как бы я тоже хотела уметь!.. Кто же это ее сочинения печатает?

– Печатают их не здесь, в Петербурге. Ты видела большие желтые и зеленые книжки, которые к нам с почты привозят?.. Они называются журналами. В них печатают сочинения разных людей и платят им за это деньги.

– И маме тоже платят деньги?! – удивилась я.

– Да. Много денег.

– Да за что же? Кто ей платит?

Антония, как могла понятней, объяснила мне журнальное дело и прибавила, что платой за то, что она пишет, мама платит жалованье англичанке, учителям и выписывает себе и нам нужные книги…

– И вам она тоже платит? – спросила я.

– Нет, – покраснев, отвечала Антония, – мне она ничего не платит. Я получаю деньги от царя, а живу с вами потому, что никого на свете так не люблю, как вашу маму.

– А своих родных?

– У меня нет родных.

– Как? Неужели никого?.. Ни отца, ни матери, ни братьев, ни бабушки?..

– Решительно никого… Кроме одного брата, которого я совсем не знаю.

– Как же можно не знать своего брата? Вот!..

Антония промолчала, а моя мысль перепрыгнула на другой вопрос:

– А за что же царь вам платит деньги? Он разве вас знает?

– Какая ты смешная девочка! – засмеялась она опять. – Все тебе знать надо!.. Ну, царь платит мне деньги за то, что я хорошо училась.

– За то, что вы хорошо учились?.. Вот как!.. А если я буду хорошо учиться, он и мне будет платить?

– Не знаю! Может быть, и будет. Только прежде всего надо начать очень хорошо учиться!.. А теперь довольно тебе расспрашивать; вот уж совсем темно. Скоро свечи и чай подадут… Пойдем-ка в комнату.