Быт и нравы царской России

«Сами видите близкую конечную погибель всех христиан. Где только завладели литовские люди, в каких городах, какое разорение учинилось Московскому государству. Где святая церковь? Где Божий образа? Где иноки, цветущие многолетними сединами, где и хорошо украшенные добродетелями?.. Где народ общий христианский? Не все ли скончались лютою и горькою смертию?.. Бога ради, положите подвиг своего страдания, чтоб вам и всему общему народу, всем православным христианам, быть в соединении, и служилыя люди, однолично, без всякого мешканья, поспешили под Москву на сход, ко всем боярам, и воеводам, ко всему смиренству народа всего православного христианства… О том много и слезно всем народом христианским вам челом бьем».

Действие грамоты Дионисия

Когда грамота Дионисия дошла до Нижнего Новгорода, воевода Алябьев созвал старейшин города. Пришли архимандрит Печерского монастыря Федор, протопоп Савва, попы, дьяконы, дети боярские и посадские старосты. Говядарь[186] Кузьма Захарьевич Минин-Сухорук сказал: «Вот прислана грамота из Троицко-Сергиева монастыря; прикажите прочитать ее в церкви народу. А там, что Бог даст. Мне было видение: явился св. Сергий и сказал мне: разбуди спящих». На следующий день по колоколу собрался народ, и протопоп Савва обратился к горожанам с призывом постоять «за чистую и непорочную веру Христову». Кузьма Минин-Сухорук тоже обратился к народу со словами: «Православные люди! Коли нам похотеть подать помощь Московскому государству — не пожалеем животов наших, да не токма животов, дворы свои продадим, жен, детей в кабалу отдадим; будем бить челом, чтоб шли заступиться за истинную веру и был бы у нас начальный человек… Я знаю, только мы на это дело подвигнемся, — многие города к нам пристанут, и мы вместе с ними дружно отобьемся от иноземцев».

Новгородцам понравилась эта речь, и все как один дали свое согласие.

Несчастная судьба архимандрита

Так случилось, что народ отплатил Дионисию черной неблагодарностью. В 1616 г. знаменитому архимандриту Троице-Сергиевского монастыря было поручено возглавить работу по исправлению ошибок, которые появились в текстах священных книг в результате небрежности или невежества переписчиков. Дионисий был святым человеком, но плохим администратором и не мог приказывать. Все приказы Дионисий сопровождал словом «пожалуйста», а поэтому этим приказам не подчинялись, более того, Дионисия публично оскорбляли и издевались над ним. Монахи монастыря распустились до того, что стали заниматься воровством и грабежами. От этого страдала репутация Дионисия.

Дионисия обвинили в ереси и присудили к уплате 500 рублей, которые он не в состоянии был собрать. Его заковали в цепи и бросили в темницу. Особенно ему почему-то ставили в вину то, что в молитве о благословении воды он пропустил два последних слова, где говорилось о благословении огнем. Мастера, которые пользовались огнем, упрекали Дионисия в том, что он хочет лишить их хлеба. Временный обладатель патриаршего престола митрополит Иона Крутицкий пировал со священниками, а святой человек в это время подвергался издевательствам кузнецов.

В конце концов, Дионисия полностью реабилитировали, но это произошло только после возвращения Филарета в Россию. В это же время в Москве находился иерусалимский патриарх Феофан, который подтвердил, что спорных слов об огне нет в греческих текстах, и это спасло Дионисия.

Князь Дмитрий Михайлович Пожарский

При выборе начальника рати учитывали не только знание ратного дела, но и преданность Отечеству. Многие бояре запятнали себя изменой. Одни служили Лжедмитрию, другие переходили на сторону поляков. Потом многие раскаялись, но народ им не верил.

Выбор пал на князя Дмитрия Пожарского. Он хоть прежде и был не на виду, но не подличал, к Самозванцу не примыкал, польского короля не жаловал, а когда Ляпунов восстал против поляков, Пожарский одним из первых примкнул к нему и первым вошел в Москву, когда поляки подожгли ее. К нему, еще не оправившемуся от ран и находившемуся в своей деревне за сто двадцать верст от города, приехали печерский архимандрит Феодосий с посадскими людьми и просили от всего Нижнего Новгорода принять начальство над ополчением.

Князь Пожарский согласился на просьбу новгородцев. «Я рад за православную веру пострадать до смерти», — сказал князь, но попросил выбрать из посадских людей помощника, который распоряжался бы казной, и сам назвал кандидатуру нижегородца Кузьмы Минина-Сухорука.

Кузьма Захарьевич Минин-Сухорук

Народ давно знал и уважал старосту Кузьму Минина и теперь стал просить его не отказываться от великого дела, собирать казну и заведовать ею.