Быть Руси под княгиней-христианкой

   — Но если Эрика можно купить, значит, его можно и перекупить, предложив большую, нежели Али, плату, — заметил Глеб. — Почему бы тебе не сделать этого?

   — Я думал об этом, и если бы дело заключалось только в Эрике, оно не представляло бы сложности. Я мог бы предложить ярлу свою часть захваченной добычи, если бы этого ему показалось мало, пообещал бы окончательно рассчитаться с ним в Киеве, и с угрозой сговора Эрика с Али было бы покончено. Но он уже посвятил в свой план других ярлов, которые ничем не связаны с Русью или её великим князем и для которых обещанное Али золото сейчас превыше всего. Чтобы они отказались от предложения Али, мне необходимо предложить им золота больше, чем тот, а где я его возьму? Отдать им добычу дружинников-русичей? Это невозможно. Дать слово рассчитаться с ними по завершению похода на Руси? Но они вряд ли поверят мне, да и у меня просто нет столько золота. Имеющиеся у нас сокровища Эль-мерзебана использовать нельзя: захваченная в походе добыча должна принадлежать всем его участникам, и нам придётся объяснить, почему лучшую её часть мы присвоили себе. Как у вас поступают с теми, кто утаивает от боевых друзей часть общей добычи?

   — Им рубят головы... причём без всяких объяснений.

   — Русичи и викинги действуют точно так же. Вот почему, атаман, я бессилен перекупить ярла у Али.

   — Бессилен ты один, но не мы оба, — сказал Глеб. — От воеводы Микулы я слышал, что вы замыслили набег на один из богатых городов в тылу Али, а Эрик отказывается послать туда викингов. Расскажи мне об этом подробнее.

   — У Али десять тысяч воинов, и, победи Мохаммед Хусейна, он может не допустить нашего выхода из Шегристана и держать нас до прибытия войск брата. Чтобы ослабить Али, я намерен напасть на какой-нибудь из находящихся под властью Эль-мерзебана богатых городов и разграбить его, заставив этим Али частью своих воинов усилить охрану других городов. Тогда остатки его войск под Бердаа ничем не смогут помешать нам при отступлении к Куре. Когда день назад я предложил этот план Эрику, тот высказался против него и сказал, что не допустит участия викингов в столь опасном предприятии. Тогда я удивился — внезапное нападение на крупный купеческий город сулило богатую добычу, к которой викинги всегда были охочи. Но сейчас я понимаю — он уже вёл переговоры с Али и выступление викингов против него было для ярла нежелательным.

   — Воевода, тебе придётся предложить ярлу совершить общими силами вылазку из Бердаа ещё раз. Причём сделать своё предложение так, чтобы Эрик от него снова отказался. Настанет день, когда он об этом горько пожалеет. Послушай, какой у меня появился план...

Ольга ждала прихода Игоря. Ждала не потому, что заранее условилась с ним о встрече либо хотела её, а потому что знала, что муж вскоре обязательно пожалует к ней. Прежде всего из-за желания поделиться радостью: мирный договор с Византией наконец-то заключён, но ещё и потому, что ночью он получил новое известие о событиях в далёком Арране, о которых от воеводы Ратибора тут же стало известно и ей.

Но если договор с Византией, неудачное сражение под Бердаа, гибель главного воеводы Олега для Игоря не имели ничего общего, то для Ольги они были связаны воедино. В Киеве и на Кавказе свершились события, вслед за которыми этой зимой Игорю суждено было уйти в иной мир. Великое торжество на холме перед Перуном уже заканчивалось, а ему подобного в ближайшее время не предвиделось: дела в Арране развивались не в пользу русских войск, к тому же Ольга сделает всё возможное и невозможное, чтобы теперешний главный воевода Свенельд не получил с Руси подмоги. Ольга верила в гадание в Холодном овраге, и в последнее время все, связанное с ней и мужем, рассматривала в связи с прозвучавшими там пророчествами.

Поэтому последние события воспринимались Игорем и Ольгой по-разному. Игорь торжествовал, считая, что смог подняться вровень со своими знаменитыми предшественниками Аскольдом, Диром, Олегом, и строил радужные планы, как превзойдёт их славой. Ольга к прошедшим событиям относилась спокойно и думала о том, что ей через несколько месяцев предстоит занять место Игоря и, одержав верх в борьбе с недоброжелателями за право стать единовластной и полноправной хозяйкой Руси, претворять в жизнь давно выношенные замыслы. Однако великий князь и её муж Игорь пока был жив, и поэтому она не могла избежать ненужного ей разговора.

Явившийся Игорь был возбуждён, радостен, словоохотлив.

   — Мирный ряд с Новым Римом заключён! — громко возвестил он, усаживаясь в кресло. — Три ныне властвующих в Царьграде ромейских императора — Роман, Константин и Стефан скрепили своими подписями и печатями всё, о чём я договорился с ромейскими послами на Дунае. Отчего ты не пожелала присутствовать на утверждении договора? По твоей просьбе я разрешил именитым мужам-христианам, будь то князья земель, бояре, принести клятву в соблюдении договора в храме Святого Ильи[92], а не на холме перед Перуном. Ты могла бы присутствовать среди них.