Быть Руси под княгиней-христианкой

Эль-мерзебан не упустил мига, когда из Лисьей щели появились первые его всадники, и немедленно велел протрубить условленный сигнал. По нему начальники брошенных в наступление, а сейчас бегущих дейлемитов и кызылбашей должны были остановить своих воинов и увести к краям долины, освобождая дорогу для нападения находившимся в резерве воинам, которым одновременно с засадой предстояло напасть на русов и викингов, зажав их между собой и уничтожив. Этот приказ был доведён до всех воинских начальников, начиная от десятских, правда, конечная цель его им объяснена не была — Эль-мерзебан опасался, что от какого-нибудь словоохотливого пленника о нём станет известно противнику.

Трубач подал сигнал дважды, однако никаких изменений среди бегущих не произошло. Они как мчались сломя голову, так и продолжали это делать. Мчались как ни в чём не бывало все: дейлемиты и кызылбаши, пехота и конница, даже не заметив, что противник, также обнаруживший засаду в Лисьей щели, уже прекратил преследование. Почему же не исполняют его приказ и не останавливают беглецов? Сами удирают вместе с ними? Нет, вон сотник кызылбашей встал на пути своих бегущих воинов, стал кричать им что-то, хватать за руки, останавливать. Те отталкивали его либо обегали стороной, а затем один из беглецов рубанул сотника по голове саблей, и тот упал. А чуть левее начал преграждать путь удирающим дейлемитам их сотник. Расставив руки, он бросился наперерез толпе воинов, стал метаться перед ней, не пуская её вперёд. Но его оттолкнули, швырнули наземь, и по его телу толпа помчалась дальше.

   — Брат, перед нами не люди, а обезумевшее стадо двуногих, — заметил Али. — Их можно остановить только силой.

   — Силой? Бросив на них резерв и сметя их с пути? Но на это уйдёт столько времени, что русы успеют нанести удар по засаде и пробьют в ней брешь. Смотри, воевода Олег со своей охраной уже напал на засаду с тыла.

   — Эль-мерзебан, воины уважают меня и беспрекословно подчиняются в любых обстоятельствах, — подал голос начальник дейлемитов Бахтияр. — Думаю, они послушают меня и сейчас. Разреши попробовать остановить их мне.

   — Уважают? — оскалил зубы Мохаммед. — А меня они боятся и тоже выполняют все приказы. Посмотрим, какой страх возьмёт в их душах верх — передо мной или перед русами. Бахтияр, мы вдвоём наведём порядок среди этих жалких трусов.

   — Тогда уже втроём, — сказал Али, беря из руки своего оруженосца шлем и щит. — Правда, меня ваши воины не уважают и не боятся, но думаю, что моя плеть заменит то и другое.

Эль-мерзебан с братом и Бахтияром поскакали навстречу ближайшей волне беглецов и, достигнув, помчались вдоль неё.

   — Отважные дейлемиты! Храбрые кызылбаши! — кричал Бахтияр. — Вы доблестно сражались с врагом! Вам удалось заманить его в западню! Оглянитесь, позади русов и викингов тысячи наших свежих воинов! Смотрите, они окружены! Слышите, как они дрожат от страха? Остановитесь! Остановитесь или бегите к краям долины! Остановитесь, чтобы дать дорогу своим боевым товарищам! Остановитесь!

   — Жалкие трусы! Трусливые шакалы! — ревел скакавший в полусотне шагов за ним Мохаммед. — Удираете, хотя русов и викингов было вдвое меньше вас! Поджали от страха хвосты, как зайцы? Если не можете сражаться сами, уступите дорогу тем, кто это может и хочет сделать! Прочь с дороги, дерьмо ослиное! Прочь, а не то прикажу очистить от вас дорогу мечами!

Скакавший в тройке последним Али хранил молчание, зато его толстая ремённая плеть без устали гуляла по головам и спинам беглецов. Это, по-видимому, оказывало на них гораздо большее воздействие, чем обращение Эль-мерзебана и Бахтияра, потому что из щита Али торчали две стрелы, а на боку его жеребца виднелась свежая рана от брошенного копья.

Первыми, на кого подействовало появление Мохаммеда и Бахтияра, были сотники дейлемитов и кызылбашей. То ли ободрённые их присутствием, то ли опасаясь возможных кар, они стали останавливаться и направлять беглецов в сторону. Наиболее сообразительные из них без устали громко кричали, что враг прекратил преследование, поскольку попал в засаду и сам с минуты на минуту обратится в бегство. Но удиравшие уже и сами поняли, что противнику не до них, и начали замедлять бег, останавливаться, подчиняться приказам.

   — Эль-мерзебан, дорога для наступления свободна, — довольным голосом доложил подскакавший к Мохаммеду Бахтияр.

   — Вижу, — хмуро бросил тот. — Только какой от этого теперь толк? Пока мы расчищали себе путь, русы пробили ворота для своего возвращения в город. Полюбуйся.