Бытие

В 1980 году путь эмигранта из Москвы в Нью-Йорк лежал через Рим. Остановился в Риме и я: днем купался в море, а по вечерам ходил в американский или еврейский клуб, где проводилась дискуссия на религиозные темы. Во время одной из бесед молодая и красивая женщина, глубоко верующая в Бога, ни за что ни про что обрушилась на меня с гневным упреком только за то, что я – ученый, хотя я ничего не говорил, а только лишь слушал других. Смерив меня презрительным взглядом с головы до ног, она выпалила: «А что Вы, ученый человек, делаете здесь, среди верующих?! Если Вы – ученый, то это значит, что Вы – атеист. Ведь это вы, ученые, сидите у себя в кабинетах и «доказываете» честным людям, что якобы Бога нет».

Я не придал тогда этому случаю особого значения, ибо привык к тому, что советским людям приходилось считать всех ученых атеистами точно так же, как каждому советскому ученому приходилось по долгу службы изображать из себя убежденного атеиста, хотя на самом деле его убеждения, скрываемые от властей, являются на самом деле научно-религиозными. Однако в дальнейшем меня глубоко поразил тот факт, что большинство простых людей (верующих и неверующих!) не только в восточных, но и в западных странах убеждены в том, что наука якобы отрицает религию. Книга Тота называет науку и религию «враждующими сестрами», см. [77]. В связи с этим возникает вполне уместный вопрос: на самом ли деле естественные науки отрицают религию?

Один из еврейских мудрецов – Рашби (Рабби Шимон бен Йохай) писал: «Неразумный обращает свой взор только на одежду. Те, кто понимают больше, не на платье обращают внимание, а на тело, что под этим платьем. А мудрецы заглядывают в душу, которая есть Тора сама в своей сущности» (Зогар, Книга чисел, стр. 152а). Познание сущности нашего бытия естественными науками происходит примерно в таком же направлении. К естественным наукам прежде всего следует отнести физику, астрономию и биологию. Биологией называется учение о жизни, а жизнь есть единство души и тела. Поэтому об отрицании религии биологией не может быть и речи. Атеистическая биология, отрывающая тело от души, уже не есть биология. Физикой мы называем науку, которая изучает законы движения и изменения неживой материи. Астрономия – это наука, изучающая строение, движение и развитие небесных тел и систем.

Физика не отрицает и не может отрицать религию хотя бы уже потому, что предметом ее изучения является только лишь та неживая материя, которая находится в пределах нашей физической досягаемости, а не то, что находится вне материи. В первую очередь она стала изучать то, что находится у нас на виду: твердые предметы, жидкости и газы.

Но человеческая мысль не терпит ограничений. Поэтому возник вполне естественный вопрос: во что превратится тот или иной предмет, если его последовательно делить на какое-то количество частей? В результате выяснилось, что все окружающие нас предметы состоят из молекул. Так возникли молекулярная физика и химия. Однако и тут возникает все тот же старый вопрос, но на новый лад: во что превратится та или иная молекула, если ее делить на какое-то количество частей? Оказалось, что все молекулы состоят из атомов, а деление молекул на атомы сопровождается изменением их качества. Так возникла атомная физика.

Для большей убедительности проиллюстрируем на частном примере влияние количества деления материи на ее качественные изменения. Предположим, что мы держим в руках стограммовый кусок сахара. Разделим его на 10 равных частей. От этого сахар не изменит своего качества и не перестанет быть сахаром. Затем каждый из десяти полученных кусков вновь разделим на 10 равных частей. От этого новые кусочки сахара вновь не изменят своего качества и не перестанут быть сахаром. Повторим такое деление много раз и убедимся, что оно имеет свой предел. В самом деле, если бы мы разделили стограммовый кусок сахара на 10²⁴

равных частичек, то нам пришлось бы дробить молекулу сахара, а разрушенная молекула сахара – уже не сахар, см., например.

Таким образом, в результате какого-то предельного количества делений сахар теряет свое основное качество и перестает быть сахаром без всяких революционных скачков. На языке диалектики это означает, что количество делений перешло в качественное изменение вещества. В данном случае сахар перестал быть сахаром, то есть вещество изменило свое качество, но не перестало быть веществом, ибо если молекулу сахара мы мысленно раздробим на отдельные атомы, то каждый атом после деления, как и каждая молекула до деления, обладает какими-то конкретными размерами и массой покоя.